С помощью Марлин тени исчезли. Голубая вспышка света дошла до Закрытого города, и тёмные существа уже забоялись нападать. Похоже, что и тёмная гильдия. Они бесследно исчезли. Сразу же, после того, как теней не стало, гильдия Золотой Лев вместе с отрядом Фредага и чародейкой Беатрисой из Авроры направились в Закрытый город. Тёмных магов они не смогли поймать, ведь их уже не было, зато они прочесали весь город, дворец Андорала, все секретные катакомбы и подземелья. Город был пуст, вся нечисть пропала. В нём даже можно было жить, но пока они запретили, пока не доложат императору и не примут приказ от него. Снова поставив барьер, конечно, не такой мощный, который был раньше, Рыцари Крови вместе с некоторыми отрядами гильдии Золотого Льва стояли на посту, не пуская ближе к полуострову.
Люпус переехала ненадолго к ним в дом. Колдунья варила зелье, которое очень хорошо успокаивало и снимало нервный срыв, и Бреннерды все время ходили с заспанным лицом. Тётушка Люпус лечила их магией, делала всё, чтобы Марлин и Эдмунд, которые за эти несколько лет стали ей почти внуками, начали приходить в себя. Разговаривали они мало, а если даже и говорили, то тихо. Это всё эффект зелья. Если бы не оно, то Марлин билась бы в истерике, разбивая кулаки в кровь об стену, а Эдмунд… Он мог сделать что угодно, даже сломя голову погнаться за тёмными магами, чтобы отомстить. У них ещё пока жили Сибилла с Риком и Ройманом. Сибилла и братья Грейндсон, как узнала тётушка Люпус, были одного возраста, им было всем по двадцать.
Остальные члены тёмной гильдии, которые были в ней насильно из-за родителей, тоже пропали с тёмными магами. Как сказала Сибилла, значит, они проиграли, они только трое остались в Ревене живыми, а с остальными что… Даже не хотелось думать. За их предательство их могли убить.
Бреннерд откинула капюшон куртки. Достала из кармана небольшой мешочек, завязанный кожаной верёвкой. Вынула оттуда небольшую горстку синего порошка, с помощью которого можно колдовать. Подкинула его в воздухе, произнеся заклинание. Вместо порошка появился небольшой букет незабудок. Поймав его в воздухе, она аккуратно положила букет на могилу матери.
Эдмунд стоял в пару шагах от неё. Поверх его одежды был накинут недлинный тёмный плащ. Волосы на его голове были немного запутаны из-за ветра, и Марлин поправила их. А потом снова посмотрела на могилу Корнелии сквозь слёзы, которые снова подступили.
– Мама… Любила эти цветы… – сказал парень.
– Да… Они её любимые, – тихо прошептала она. Она всхлипнула и сдавленным голосом произнесла: – Мне её не хватает… Не хватает отца… Я скучаю по ним…
Слёзы снова потекли из глаз. Марлин не удержалась, закрыла глаза ладонями и тихо заплакала. Эдмунд обнял её.
– Мне тоже их не хватает, – прошептал он, еле сдерживаясь, чтобы самому не заплакать.
– Эдмунд, я не хочу потерять и тебя, – Марлин обняла его.
– И я тебя боюсь потерять.
Марлин немного успокоилась, хотя все ещё она всхлипывала. Зелье, которое они оба утром выпили, хорошо действовало. Если опять начиналась истерика, то она быстро подавлялась.
– Ладно, хватит тебе реветь, – он аккуратно разжал объятья, вытерев слёзы с лица сестры.
– Хорошо, – сказала она, вытерев остатки слёз пальцами. – Я не представляю, как мама распереживалась, когда нас забрали в плен.
– Но она успокоилась, когда увидела, что с нами всё хорошо, – добавил Эдмунд.
Марлин снова посмотрела на него и не увидела в нём маленького озорного мальчишки.
Бреннерд видела, как её брат становится взрослым, хотя ещё до этого он вёл себя, как ребёнок, который вечно хочет проказничать, гулять со своими друзьями, шутить и заигрывать с девчонками. Но теперь, когда после всего этого она посмотрела на его лицо, то увидела, что теперь детство кончилось для него. Так же, как и для неё.
Они остались одни. В этом большом мире.
Они немного постояли, а потом Эдмунд ей сказал, что пора домой. Бреннерд кивнула. Марлин последний раз посмотрела на могилу матери, а потом посмотрела вперёд. Ей казалось, что будто сзади тащится за ней какой-то груз, и она не может его сбросить. Ей хотелось ещё немного побыть у могилы, но она и так уже вчера была здесь очень долго. Она просто не могла поверить в то, что случилось.
Марлин не смогла смириться со смертью своей мамы. Так же, как и Эдмунд. Сколько бы ни говорили соседи и знакомые, что раны на сердце заживут, и будет всё нормально. И их это типичное «сочувствую, бедненькие мои» или «всё пройдёт, потерпите, время лечит» жутко надоедало. Благо зелье было, которое заглушало все эмоции, иначе бы Марлин психанула и заорала бы там на всех, и снова бы у неё и у Эдмунда началась истерика.