«Нет, ну я же предупреждал? Предупреждал! Чего же боле? Да и вообще, Череп же предложил „Вам везде“, а, значит, и проблемы не мои!», — размышлял Матвей, придерживая самое дорогое, и старательно не замечающий хохочущего СашкА, которому лишь стена не позволяла осесть на пол от лошадиного ржача. Те же, кого не «вымело» начальственным рыком из сразу же ставшего тесным помещения, старательно держали «похер фейсы», боясь лишний раз вдохнуть, дабы не обратить на себя внимание раздраженного Ярого. Сам же Ярослав Киров, кривой ухмылки не сдержал. Даже не смотря на свою богатую событиями память такого представления бойца отцам-командирам он не припомнил. Конечно, они и сами творчески подошли к приветственной программе, но и повод, надо сказать, имелся железный.
Любая группа специального назначения — продукт тщательного отбора, практически селекция. Точный и сложный механизм, подобный швейцарскому хронографу, если хотите, а потому взять и заменить детальку, а тем более приделать новую — по силам лишь настоящим «часовщикам»: опытным командирам, военным психологам, медикам и… имя им легион! Тем более странно прозвучал громом среди ясного неба приказ, суть которого можно свести к двум словам: «Принимай стажера!». Да еще и с указанием конкретной группы!
Спич, выданный по этому поводу майором Гатауллиным, стал причиной битого лица крадущегося в расположение с литровой емкостью жидкости для протирки контактов сержанта Васнецова. Сей нескладный человек, услышав громогласные откровения спецназовца, аж присел, выронив драгоценную ношу из не вовремя дрогнувших рук, за что и был бит сослуживцами по причине срыва празднования дня рождения лейтенанта Игорева. В глас небесный, словами страшными нутро пробирающий, вынужденные блюсти сухой закон товарищи поверить не смогли! Стыд им и позор!
В большинстве подразделений ответ опытного бойца с позывным Хан своему командиру на подобные новости вполне потянул бы на дисбат. Однако в спецназе испокон веков особые отношения с чинопочитанием, а потому строптивый майор не только остался при своих звездочках, но и не понес никакого формального наказания. А вот неформальным, но оттого не менее тяжелым и твердым кулаком, Ярослав быстро доказал, что прозвище Ярый полковник носит не менее заслужено, чем многочисленные боевые награды.
— Успокоился, Ренат? — мягко спросил он, придержав с трудом устоявшего на ногах майора. — Эй ты, стакан воды сообрази. Пулей!
Какой-то штабной капитан, на свою беду вышедший в коридор узла связи, где обменивались своими впечатлениями от новостей страшный Хан и попросту ужасный Ярый, буквально растворился в воздухе, заставив собеседников удивленно хмыкнуть. Впрочем, через несколько секунд слегка бледноватый штабной, наслышанный немало хорошего и разного о двух местных легендах, появился вновь, протягивая пострадавшему слегка подрагивающими руками целый графин, явно стянутый с чьего-то стола.
— Стаканов не было. — удивительно ровно для человека, лично видевшего, как один из присутствующих среди бела дня повесил вороватого интенданта на бельевой веревке прямо перед входом на склад, доложил офицер.
Последствий для полковника, кстати, не было никаких. Никто из полусотни свидетелей прибывшим военным следователям ничего кроме «Не знаю, может, сам повесился? Нет, ничего странного не замечал!» не сказал.
Показатель, однако.
— Капустин, ты совсем ох…л?! — раздался грозный рык, тут же сменившийся гораздо более спокойным тоном. — Вы, как напьетесь, графинчик на столике здесь оставьте. Заберу потом!
Майор радиослужбы служил гораздо дольше молодого капитана, а потому и насмотреться успел… всякого! Не первый раз спецы «гостили» на их опорном пункте.
— Так, пошли-ка отсюда, — хмуро заявил на удивление быстро пришедший в себя Хан. — Не хер народ развлекать!
— Пошли, — согласился Ярый, — только Черепа прихватим! Есть у меня одна идея…
Полуполковник Черепанов, командир местных смертей, отказываться не стал. Во-первых, потому что наглой парочке, ввалившейся к нему в кабинет, попробуй откажи, а, во-вторых, гости во время крайнего рейда разжились неплохой партией змеевки [11]. Отказ же от дегустации сего напитка в личной системе ценностей Главсмертя стоял где-то между педерастией и изменой Родине.
В казарме, где квартировала группа, царила деловая суета. Новоселье, чтоб его. Командование нигде не задерживало бойцов больше месяца, стараясь каждый раз находить им новое «жилье» в районе ответственности. Уж больно они отметились на поприще перехвата караванов с контрабандой… Не все из которых, как подозревали особисты и жандармы, вышли на маршрут без ведома властей их Великого Соседа. А со скорым наступлением лета, как парни очень крепко подозревали, всех их выселят с палатками на свежий воздух. Поэтому и радовались бойцы сну в теплом помещении и на мягких матрасах.
Кстати, о матрасах!
— Михей, а ну стоять! — взметнулся под потолок казармы грозный начальственный рык.
Да-да, пусть и небольшого, но все же отдельного здания на шесть человек. Одного единственного инцидента с участием взвода вновь прибывших «контрабасов» и еще не переключившихся с режима «война» на режим «мир» после рейда разведчиков командованию ППД вполне хватило, чтобы сделать правильные выводы… И отселить подальше бойцов хоть и крайне эффективной, но и столь же проблемной «в быту» группы. От греха подальше. Впрочем, греха в жизни разведчиков с тех пор только прибавилось! Зарезервированное за ними строение находилось в аккурат напротив пункта приема пищи, что прямо таки провоцировало бойцов на чревоугодие в любое время дня и ночи. Для всех, кроме СашкА. Тот к своему списку грехов добавил еще и прелюбодеяние, организовав себе небольшой гаремчик из местных служительниц скалки и половника. Что интересно, ни одной из них и в голову не пришло применить эти воистину убийственные предметы, чтобы выяснить отношения со своими товарками или самим героем-любовником. И таких «цветников» у белокурого красавца было по местным базам, селам и весям было немало!
Старший лейтенант Михей Яковенко гнева начальственного не испугался совсем. Лишь кивнул своему напарнику-корректировщику с позывным Тунгус, вместе с которым они тащили стандартный армейский цинк. Ноша тут же была поставлена на не слишком чистый дощатый пол. Очень аккуратно поставлена.
— Ну шо опять Михей, а, господин полковник?!
ebooksa