Перёкресток

— Потому что на шум могли заглянуть товарищи посерьезней этих ползунов, — ему ответил Снегирь. — А мы не готовы снова и снова атаки этих товарищей отбивать. Как думаешь, если мы пойдем потихоньку за этими, они могут вывести нас к нашей цели? Мы сможем держать приличную дистанцию, вроде мой дар больше не сбоит. — Он смотрел в ту сторону, куда уползли и уковыляли измененные. Похоже, что его усиленное зрение снова начало работать, и это вселяло в Грубера осторожный оптимизм.

— Теоретически, да, — подумав, подтвердил его предположение Грубер. — Практически же… Не знаю. Это может быть другой элитник, а может быть какие-нибудь радиоволны, заставляющие их мигрировать, я не знаю, Снегирь. Лучше будем следовать первоначальному плану, ну а если ничего не найдем, то попробуем за следующей группой проследить, чем черт не шутит, может, они нас куда-нибудь и выведут.

Переждав для верности еще немного времени в придорожных кустах, рейдеры выбрались на дрогу и быстро двинули по ней, стараясь держаться поближе к обочине, чтобы иметь возможность при первом же намеке на опасность спрятаться.

Оставшаяся часть пути была пройдена без приключений. Рейдеры больше никого не встретили, и это их и радовало, но и слегка напрягало, потому что такое затишье могло быть связано с тем, что поблизости обитает нечто или некто, кто заставляет своих соседей убраться как можно дальше от опасного соседства. Когда до предполагаемой цели осталось пройти где-то треть пути, по обеим сторонам к дороге практически вплотную подступил лес. Практически не сговариваясь, рейдеры сошли с дороги и остаток пути пробирались по лесу, параллельно дорожному полотну.

Метров за двести до границы с кластером лес стал практически непроходимым, и они снова выбрались на дорогу. Вокруг стояла тишина. Эта тишина была настолько неестественной, что в ушах тотчас зазвенело. А еще рейдеров охватило состояние, близкое к панике, заставляющее приподниматься волосики на руках и вызывающее сердцебиение. Это было совершенно ничем не обоснованное состояние, но рейдеры ежились и крепче сжимали в руках оружие, а Заноза пожаловалась, что по спине пробегает озноб, словно кто-то пристально смотрит ей вслед.

Крайним домом намеченного на обследование кластера оказалось обычное типовое здание детского сада. Точнее, обычным оно казалось на первый взгляд. Когда же рейдеры подошли к ней поближе, то первое, что бросилось в глаза — здание зияло выбитыми стеклами и имело совершенно нежилой вид.

— Что за… — Грубер подошел к торцу здания. Полагающееся высокой ограды, отделяющие детские площадки, для выгула ребятни, в кластер не вошли, поэтому идти до самого здания было недалеко. — Улица Леси Украинки номер шестьдесят. Детский сад «Золотая рыбка»… — прочитал Грубер вполголоса и нахмурился, изучая адрес. — Улица Леси Украинки, на которой лес подошел уже к домам вплотную, а сами дома заброшены много лет наз… — он не договорил, но глаза его распахнулись и он попятился. — Вот только этого нам не хватало! Двигаем отсюда, быстро! Здесь точно нет ни Митрича, ни нимфы, ни хрена лысого, а вот Что здесь может народиться в условиях Стикса, это огромный вопрос, ответа на который я знать совершенно не хочу!

Глава 11

Рейдеры не успели сделать и пяти шагов в сторону, противоположную этому странному детскому саду, который стоял и, казалось, смотрел на них темными провалами выбитых окон, как случилось нечто странное. Вообще этот дом разрушенный и разоренный представлял собой жуткое зрелище, которое вдобавок к царившей повсюду тишине, действовал на нервы, вызывая в памяти все детские страхи, которые, казалось бы, уже были забыты, и формируя новые. Этот страх сковывал движения, порабощал волю и заставлял замереть на месте, хотя мечущийся разум вопил о том, что надо бежать!

Это произошло внезапно. На фоне абсолютной тишины, в которой дыхание людей, которые никак не могли ускориться, чтобы покинуть это опасное место, постоянно оборачиваясь, чтобы посмотреть на дом, звучало как работающие мехи в кузнице, внезапно раздался звук. Он был негромким. Более того, никто из четверых пятившихся людей никогда не смог бы его различить на фоне других звуков, настолько он был тихим. Больше всего Это напоминало длинный выдох какого-то живого существа, а потом в поле зрения появилось искажение воздуха — легкое, слегка мерцающее и двигающееся прямо на них.

— Бежим! — крик, переходящий в визг, который издала Заноза, словно дал времени перейти в его обычный режим, а с людей спало то оцепенение, которое охватило их за несколько секунд до того, как появилось Это.

Бежать им было особо некуда — на дороге, по которой они только что прошли, мерцала эта непонятная штука, от которой веяло настолько неприкрытой угрозой, такой жутью, что рейдеры одновременно приняли решение — бежать нужно к саду.

Времени, чтобы разбираться с дверью, хотя бы просто толкнув ее, не было. Конечно, существовала большая вероятность того, что она открыта, но стопроцентно этого не смог бы сказать никто, а драгоценные секунды могли быть потеряны. Окна первого этажа располагались достаточно низко, чтобы с разбегу зашвырнуть внутрь здания через одно из них пожитки и, освободив тем самым руки, не снижая скорости, взобраться на подоконник, с которого спрыгнуть в комнату можно было мгновенно.

Самое интересное заключалось в том, что никто из бегущих в панике людей даже не думал о том, что в той комнате, куда они заскочили, может оказаться измененный. Им было все равно — измененный, пусть даже элита — это знакомое зло, а что за штуковина надвигалась на них, об этом ни в рассказах старожилов, ни из личного опыта известно не было.

Но, хоть они и сиганули в здание, даже не попытавшись сначала заглянуть внутрь, наличие в комнате лотерейщика почему-то не стало для рейдеров совсем уж полной неожиданностью. Их поразило другое. Лотерейщик, как им было известно, довольно безмозглое существо, вся псевдожизнь которого подчинялась только одному желанию — жрать! Но сейчас зараженный забился в угол и тревожно урчал, точнее даже подвывал на одной ноте, и не пытался нападать на столь вкусных лохов, которые сами пришли к нему в лапы. Более того, он просто не обратил на них внимания, а по пробежавшей периодически дрожи по бугрившимся на конечностях мышцам, Снегирь пришел к выводу, что Лотерейщик боится. Сразу же за этим пониманием пришел другой вопрос, а разве измененным присущ страх?

Вопрос был скорее философский, но отвечать на него никто из иммунных не собирался. Они видели только совершенно необъяснимый факт — вот странный кластер, который напряг Грубера одним своим появлением, вот неведомая хреномуть, которая гонялась за ними по дороге, а вот лотерейщик, который явно боится этой штуки гораздо больше, чем хочет жрать, а если учитывать тот факт, что лотерейщик хочет жрать всегда…

— Грубер, ты же что-то знаешь, что это вообще такое? — Заноза боялась, что у нее разовьется косоглазие. Еще бы, одним глазом поглядывать в окно, где непонятное искажение остановилось прямо напротив оконного проема, но внутрь забираться не спешила, а вторым наблюдать за сжавшимся лотерейщиком, это не только косоглазие можно получить, а что-нибудь похуже.

Снегирь молча кивнул, подписываясь под каждым ее словом. Он растерялся и не вообще не знал, что можно предпринять, что не случалось с ним уже давно. Хуже всех приходилось Лехе, который сел на пол, зажимая уши руками, а у него из носа потекла кровь.

Грубер медленно перевел взгляд на скорчившегося лотерейщика и медленно проговорил:

— Если я все правильно понял, чтобы отвязаться, нужно кем-то пожертвовать. Неважно кем, лишь бы он был теплым и недавно живым, или просто живым. А здесь такой великолепный экземпляр, прямо как по заказу, — он прищурился и поднял автомат.