Альваин захихикал.
— Знахарствую… можете представить такое, комиссар? У меня Всемирная премия. Единственное, что не смогли отнять. Там, в комнате, на стенке — и лента, и диплом, и медаль. Я всё равно врач, комиссар. Руки у меня трясутся, но голова ещё соображает. Я надеюсь, вы не станете доносить моим бывшим коллегам?
— Вижу, вы и так наказаны, — комиссар отрицательно покачал головой. — Меня интересует эль-Неренн.
Альваин побледнел. Лицо, и так треугольное, ещё больше заострилось. Руки задрожали, он едва не уронил банку.
— Не по имени, — прошептал он. — Никогда, комиссар, не называйте её по имени. Нет, не снимайте очки.
Сам же он снял очки. Глаза оказались воспалёнными, под ними — чёрные синяки.
— Бросьте это дело, комиссар, — продолжал Альваин громким шёпотом. — Передайте своему врагу. Бросьте, и никогда не называйте её по имени.
— Врагу? Почему врагу?
— Вам недолго осталось жить, комиссар, если вы взялись за
Зеркало. Комиссар залпом допил тепловатое пиво и машинально взял ещё одну банку.
— Рассказывайте, — пиво выплеснулось из банки, едва не попав на брюки. — Что ещё за история с зеркалами?
— Не здесь, — Альваин оглянулся. — Она услышит. Она всегда слышит меня дома, комиссар.
Беседа будет нелёгкой, подумал Тигарр.
— Идёмте, комиссар. Здесь, в двух кварталах, есть отличное заведение. Хорошо кормят, и нет зеркал. Подождите в прихожей, я переоденусь.
Эль-Неренн рассказывала одну из множества историй из жизни в поместье — Хольте они немало веселили. Как, впрочем, и саму эль-Неренн. Тери и Мегин, выходки обеих, помогали отвлечься от ощущения того, что она отбывает наказание. Посреди очередного рассказа эль-Неренн замерла на несколько секунд, закрыла глаза. Почти сразу же открыла их, тряхнула головой.
— Что такое? — Хольте удивилась. — Голова болит?
— Нет, — эль-Неренн оглянулась. Разумеется, никого рядом не было. — Показалось, что меня окликнули. Ну вот, она и говорит…
Альваин успел не только переодеться, но и умыться. Во всяком случае, «ведьминой пылью» от него уже не несло. Как и перегаром. Прохожие не обращали внимания на них обоих.
Бывший врач старательно не смотрел на стеклянные витрины, чем всё больше подтверждал опасения комиссара. День коту под хвост, подумал Тигарр. Ручаюсь, денег у него тоже нет. Платить придётся за обоих.
Заведение оказалось на удивление приличным. Альваина здесь знали — сразу же предложили отдельный кабинет, на двух человек. Комиссар ещё больше удивился, когда Альваин извлёк банковскую карточку — значит, сам собирается всё оплачивать.