— Что вы сказали? — комиссар рассмеялся. — «Пси»? Это которые гнут вилки взглядом и открывают двери усилием воли? Вы что, верите в эту чушь?
— Не такая уж и чушь. Видели женщину, в приёмном покое, в окошечке? Да, в «Справочной». Это «пси». Она умеет ставить диагнозы — ей достаточно прикоснуться к пациенту. Правда, не всегда удаётся почувствовать, но если удаётся — то полностью. Наш лучший сотрудник. Тридцать лет здесь работает.
Комиссар помотал головой.
— В чтение мыслей я не верю. Кроме того, её инициировали. Во время задержания. Тёмная история. Тот, кто её инициировал, погиб в ту же ночь.
— Ваши коллеги ошиблись, — Симмен постучал кончиком указки по монитору. — Она не инициирована. У неё был вступительный цикл, верно, но из-за травмы от дубинки всё, скажем так, разладилось. Не дошло до конца.
— И что, это — навсегда?
— Ну почему же. Это можно исправить — правда, лечение довольно долгое. К тому же это ей не мешает. У нас, знаете, многие женщины хотели бы чего-нибудь подобного.
— Симм, — Эйзенн наклонился к монитору, остановил воспроизведение, быстро отмотал запись назад. — Смотри! Видишь «корону»?
— Ну.
— А эту надпись видишь? Мы не смогли вызвать у неё вторую фазу! Во всех трёх проходах.
— Великое Море! — Симмен отодвинул комиссара, положил пальцы на сенсоры, медленно пролистал несколько страниц, вглядываясь в слова и цифры. — Ну и дела… Комиссар, всё ещё интереснее. Это не
Тигарру стало не по себе.
— И много… таких, как она?
— Человек сто наберётся. Во всём мире. Хозяйка Сада в Федерации, Её Величество императрица Роан, наш Президент…
Тигарр вздохнул.
— Значит, всё-таки «принцесса».
Эйзенн отрицательно покачал головой.
— Нет, комиссар. Я в сказки не верю. Это могут быть последствия травмы. Люди с
— Выражаются у нас энергичнее. И что за режим жизни?
— Прежде всего, правильное воспитание. Окружение — им противопоказано подолгу находиться в обществе людей из