3. Женитьба Уоррена на женщине с четырьмя детьми свидетельствует о его склонности больше сочувствовать детям, нежели взрослым, и о его чувствительном отношении к материнству.
4. Период совершения убийств указывает на возобновление у Уоррена его детских страхов, что было обусловлено событиями беременности и деторождения, следовательно, он воспринимал убийства женщин как средство собственной защиты.
5. Изувечение жертв было попыткой лишить их половых признаков и придать им неженские черты.
В результате напряженного перекрестного допроса сторона обвинения сделала следующие выводы:
1. Выбор Уорреном жертв определенной внешности говорит о том, что он был способен контролировать свои поступки.
2. Если бы Уоррена застали за совершением убийства, он наверняка попытался бы покинуть место преступления и избежать поимки.
3. Периоды утраты контроля чередовались с периодами вменяемости, и нет никаких оснований полагать, что Уоррена можно было бы излечить с помощью какой-либо из известных психиатрических методик; следовательно, скорее всего, он продолжил бы следовать сложившейся модели поведения и даже мог стать еще более жестоким.
Психиатр, выступавший в суде со стороны обвинения, обнаружил у Уоррена превышение необходимого уровня контроля над эмоциями и счел его адекватно воспринимающим действительность. Уоррен пользовался защитными механизмами отрицания, подавления, проекции и рационализации. Он посчитал Уоррена высокоамбивалентным, эмоционально незрелым, капризным и боящимся взрослой жизни и близких отношений. По его мнению, Уоррен обладал достаточным контролем, чтобы планировать и совершать свои убийства с минимальным риском разоблачения. Этот психиатр диагностировал у Уоррена психопатию, характеризующуюся паранойей и шизоидным мышлением.
9 августа 1977 года Уоррена признали виновным, а 7 сентября того же года ему был вынесен смертный приговор. Обоснованием такого решения послужило наличие отягчающих обстоятельств (особая жестокость убийств) при недостаточности смягчающих (таких как вынуждающие обстоятельства, согласие жертвы или невменяемость).
Обвинительный приговор был обжалован по ряду оснований. Прежде всего, в апелляционной жалобе утверждалось, что Уоррен совершал убийства под воздействием психического или эмоционального расстройства крайней степени и при вынесении смертного приговора это должно было быть учтено в качестве смягчающего фактора. Апелляционный суд не принял этот аргумент, указав, что суд первой инстанции должным образом исследовал все отягчающие и смягчающие обстоятельства дела, после чего обоснованно вынес смертный приговор.
Однако два других аргумента убедили апелляционный суд в необходимости отмены обвинительного приговора и возврата дела в суд первой инстанции для пересмотра. Во-первых, было сочтено, что высказывания прокурора носили предвзятый характер. Это касалось его высказываний относительно последствий того, что присяжные признают Уоррена невменяемым в момент совершения убийств. Суд счел, что прокурор не мог упоминать на процессе о том, что следствием признания невменяемости Уоррена во время совершения убийств может стать его освобождение из-под стражи как лица, чья вменяемость на данный момент установлена. Кроме того, стороне обвинения было запрещено ссылаться на факт досрочного освобождения Уоррена, после которого он совершил убийства. Это было обосновано тем, что подобные ссылки не имеют значения для решения вопроса о вменяемости Уоррена во время совершения убийств, признанного единственным вопросом, на который должна была ответить коллегия присяжных. В своем заключительном слове прокурор сделал особый акцент на показаниях, свидетельствовавших в пользу нынешней вменяемости Уоррена. Вторым основанием для отмены была проблема формулировки вердикта. Подсудимый обвинялся в изнасиловании и умышленном убийстве, однако судья на процессе уведомил присяжных, что в случае, если они признают Уоррена виновным, формулировка вердикта должна гласить: «Мы, коллегия присяжных заседателей, считаем подсудимого виновным в убийстве с особой жестокостью в соответствии с предъявленными ему обвинениями и находим его заслуживающим смертной казни». Сама формулировка заключения была сочтена недопустимой, поскольку требовала от присяжных признания Уоррена виновным в преступлении, которое ему не вменялось. Еще больше осложнило ситуацию то, что обвинительный вердикт присяжных гласил: «Мы, коллегия присяжных заседателей, считаем подсудимого виновным в убийстве при отягчающих обстоятельствах и находим его заслуживающим смертной казни электрическим током».
По законодательству штата тех времен признание присяжными вины подсудимого в преступлении, которое ему не вменялось, считалось «неустранимым противоречием» между обвинительным актом и решением суда. Правовой принцип подразумевал, что подсудимый ни при каких обстоятельствах не может быть осужден за преступление, в котором он не обвиняется. В подобных случаях решение суда подлежало отмене и дело должно было быть рассмотрено заново.
Судьи апелляционного суда и верховного суда штата разошлись во мнениях. Один из несогласных с решением верховного суда не принимать дело к рассмотрению выразил мнение о том, что формулировка вердикта коллегии присяжных давала судье достаточные основания для вынесения решения. Эта позиция отличалась от мнения другого судьи, поддержавшего решение апелляционного суда. Согласно ему, высказывания прокурора не могли считаться основанием для отмены судебного решения, но в то же время для этого было достаточно наличия «неустранимого противоречия».
Обвинение ходатайствовало о повторном рассмотрении дела апелляционным судом, но получило отказ. Тогда прокуроры обратились в верховный суд штата, который отказал им в рассмотрении дела. Таким образом, отмена судебного решения и его возврат на пересмотр в суд первой инстанции вступили в законную силу, и Уоррен получил право на новый суд.
В августе 1981 года дело Уоррена было рассмотрено повторно, и в сентябре того же года он был вновь признан виновным и приговорен к смертной казни. Это решение было также обжаловано; апелляционная инстанция утвердила вердикт о виновности и направила дело на рассмотрение в верховный суд штата, который вновь вернул его в первую инстанцию, на сей раз для пересмотра смертного приговора. Уведомление об этом было получено окружным судом в июле 1984 года. Кроме того, рассматривается гражданский иск супруга одной из жертв к Федеральной комиссии по вопросам условно-досрочного освобождения и Федеральному бюро тюрем. По этому иску супруг и дети погибшей требовали материальной компенсации вреда (в связи с лишением жены и матери), причиненного халатностью государственных служащих, которые выпустили Уоррена на свободу, невзирая на наличие медицинских данных о его патологической склонности к убийству.
Уоррен признался в совершении нескольких убийств и объяснил свое поведение детской травмой. Суд присяжных приговорил его к смертной казни, но из-за процедурной ошибки дело пересматривалось еще несколько раз в разных инстанциях.
Второй рекурсивный фильтр был сформирован в период отбывания Уорреном срока за покушение на убийство и активизировался с его выходом на свободу. Наша уверенность в том, что стереотипные реакции Уоррена не претерпели изменений, а склонность к садистским проявлениям лишь нарастала, основывается в том числе на информации о его полном неприятии любой психотерапевтической помощи и отказе от нее в период заключения и после условно-досрочного освобождения. Нет никаких сведений о том, что кто-либо обсуждал с ним его кровавые фантазии. Эти фантазии не наводили его на мысль о том, что он ненормален и безумен; напротив, они продолжали являться главным из известных ему источников наслаждения. На момент выхода из тюрьмы они оставались имплантированными в его сознание.
Следует остановиться на трех аспектах его второй серии убийств: (1) эскалации агрессивных фантазий; (2) самоотождествлении с матерью; (3) показаниях об изнасиловании двумя лицами женского пола в подростковом возрасте.
В отсутствие психиатрической помощи в период тюремного заключения его фантазии продолжили существовать, усугубляться и нарастать. У него было время стать более организованным в планировании своих преступлений. После выхода на свободу он совершил три убийства с изувечением, что указывает на эскалацию жестокости его фантазий. О рациональности поведения Уоррена говорят также его возвращения к местам совершения преступлений и предположительно сексуальный характер его контактов с трупами жертв.
Вступление в брак после выхода из тюрьмы свидетельствует о сложной динамике взаимосвязей между его самоотождествлением с матерью и выбором жены и жертв. Для Уоррена жена была символическим напоминанием о матери (женщина с четырьмя детьми). Фантазирование относительно нее привело к попытке убийства, упущенной из виду как психиатрией, так и надзорной системой. Вторая серия убийств была связана с появлением на свет собственного ребенка и последующим отказом от половых отношений с женой (напоминающим о поведении матери в отношении отца).
ebooksa