На берегу Севана

Что же, разве не чудо этот бурный поток, эта многоцветная радуга среди темных утесов!.. Не чудо ли этот канал, вода!..

В нескольких шагах от водопада все еще виден старый, разбитый молнией дуб. Но и он ожил и помолодел. Из его расколотого ствола проросли новые, молодые, сильные ветви, покрылись пышной листвой и рвутся вверх, к солнцу.

«Вот и еще «старый дуб» и окружающие его «молодые побеги», – подумал я, глядя на старого охотника и теснящуюся около него молодежь.

А они стояли на обломке скалы, устремив взоры на бирюзовые воды Севана.

В прекрасном настроении я вернулся в город. Ягдташ мой был набит дичью, и так много чудесных впечатлений оставила во мне встреча с дедом Асатуром и его «львятами»!

Эпилог

1

В одной из выходящих в Ереване республиканских газет в дни, о которых ведется наш рассказ, была напечатана заметка под заглавием «Важная находка». В заметке этой сообщалось, что юные натуралисты села Личк нашли очень ценный клад, который и передали полностью государству.

Не прошло и нескольких дней после появления этой заметки, как в селе распространился слух, что Министерство финансов решило выдать старому охотнику деду Асатуру и юным натуралистам проценты, причитающиеся им по закону за находку.

Когда ребята получили свою долю, значительность суммы привела их в смущение.

– Знаете что? – сказал Камо. – Давайте уделим большую часть денег на постройку птичника. Да не простого, а по последнему слову науки.

Предложение было принято с радостью. Позвали в правление колхоза и старого охотника. Здесь он увидел на столе целую гору денег.

Встретил старика сам председатель колхоза Баграт.

– Дедушка Асатур, – сказал он, пожимая деду руку, – поздравляю! Правительство прислало тебе вознаграждение за найденный клад. Это тебе полагается по закону.

Дед Асатур, увидев деньги, совершенно растерялся.

– Ого!.. – поразился старик. – Что ж так мно­го? – Он погладил бороду, посмотрел смущенно на пред­седателя и отрицательно покачал головой: – Нет, брат, не надо... Снова сна лишусь. Снова из ума выживу. Нет, не хочу… – Дед Асатур помолчал немного, подумал и сказал: – Пожалуй, знаешь что: решим это дело по на­шему, охотничьему обычаю. Я ведь, брат, за всю жизнь свою, сколько бы ни стрелял, себе только на шашлык оставлял, остальное соседям раздавал. Это дедовский охотничий закон. Ну и что ж? Прикажешь мне теперь этот закон забыть, нарушить? Нет, охотник Асатур не из таковских. И это, брат, моя охота, а это – моя в ней доля... – Дед протянул руку и взял со стола одну пачку денег. – Это мой «шашлык», а остальное раздели среди колхозников, школе дай, детскому саду… Сам знаешь, кому лучше, – добавил старик и вышел.

Баграт открыл было рот, чтобы что-то сказать, но деда уже и след простыл.

Он шел по сельской улице, довольный и радостный, и так легко было ему, словно непосильный груз с плеч сбросил.

2