Криоожог

Ворон кивнул.

– Значит, – сообразил наконец Форлинкин, который как-никак провел два года на Кибо-Даини и наблюдал это все своими глазами, – вы полагаете, что «Белая Хризантема» планирует скупить голоса оптом?

– Да. Теперь – да. Не забывайте, что у Комарры – богатая история мухлевания с избирательной системой. За долгие годы они создали множество законов, чтобы обходить законы. Помимо прочего, закон гласит, что корпорации напрямую не могут владеть голосами избирателей, голос принадлежит гражданину индивидуально. Существует проверенный институт выборщиков и тому подобное. Контракты «Белой Хризантемы» прошли освидетельствование всевозможных комаррских инспекций, однако, если бы у кого-нибудь возникли хоть какие-то сомнения по поводу чистоты сделки, проверки бы продолжились.

Две мои рабочие гипотезы состоят в следующем. Первая. «Белая Хризантема» подкупила кого-то из инспекторов на Комарре. Теперь я вижу, что это весьма возможный вариант. Вторая. Они просчитали какой-то обходной вариант в законодательстве, чтобы скрыть свои истинные намерения, пока не станет слишком поздно. Впрочем, осуществляться могут оба плана одновременно.

Роик подумал, что не стоит, пожалуй, милорду рассказывать об этом с таким восхищением в голосе, учитывая, что Форлинкин еще не совсем отошел после удара. Но это же милорд! Кто ему указ?

– Есть, правда, нечто, что заставило меня призадуматься. Такая схема не способствует мгновенному обогащению. Даже если комаррская система долевого голосования ускорит процесс многократно по сравнению с тем, как идут дела на Кибо. Маржа прибыли в сфере услуг – если это можно назвать сферой услуг – тонюсенькая. А «Хризантема» сорит деньгами, как надравшийся Фор. К чему такие сложности, если ты не доживешь до прибылей? Я не понимал этого до последнего момента, когда Винг признался сегодня вечером, что и сам решил: когда настанет время, его заморозят на Комарре.

Милорд обвел всех победным взглядом, словно ожидал аплодисментов от аудитории. Похоже, он весьма расстроился, когда вместо аплодисментов получил недоуменное внимание трех пар глаз.

Он вздохнул. Видно было, что лектор понял свою ошибку.

– Так, Майлз, поехали сначала. Как мне кажется, сейчас они проворачивают жульническую схему с двойным дном. Полагаю, что в «Белой Хризантеме» имеется внутренний, закрытый круг управляющих кадров, которые собираются пролежать долгие годы в криостазе, а потом, когда настанут жирные времена, их разморозят. Думаю даже, если они не дураки, то в криостаз будут ложиться по очереди, чтобы кто-то из «группировки» всегда был на страже общих интересов. Пока они спокойно, планомерно и бескровно будут скупать Комарру. А может, и не бескровно – в зависимости от того, считать ранний криостаз убийством, самоубийством или вообще не считать преступлением. Перед нами план самого медленного, самого скрытного и, не могу не заметить, самого жуткого из когда-либо осуществленных завоеваний планеты.

Даже Форлинкин, услышал это слово, подпрыгнул, в ужасе раскрыв рот.

– Завоевание!

– Не знаю, как еще это назвать. Но мне нужно соединить между собой еще целую чертову прорву точек, прежде чем поставить последнюю в этом расследовании. Необходимо сейчас же запустить все имеющиеся в консульстве поисковики, главная цель – составить список персонала «Белой Хризантемы», людей, которые недавно перевели все свои активы в «Белую Хризантему Солстиса» и собираются вскоре сами туда отчалить. Судя по всему, есть основания предполагать, что это может оказаться заговором внутри «Белой Хризантемы» – этакая группировка, которая раздирает компанию, чтобы самим свить уютные гнездышки.

– Ух ты! – восхищенно присвистнул Ворон.

Милорд наградил его радостной улыбкой.

Форлинкин запустил пальцы себе в волосы.

– Как же нам прижать негодяев? Подкуп Имперского Аудитора – страшнейшее преступление на Барраяре, но мыто на Кибо-Даини! Даже если это доказуемо, хотя, боюсь, мои показания сочтут необъективными, сомневаюсь, что Винга сильно накажут. Ну максимум шлепнут по рукам.

– Вообще-то я бы предпочел, чтобы ни одна душа на Кибо не заподозрила, что мы их раскрыли. Идеальный план мщения таков: пусть «Белая Хризантема» запустит руку в корзину печенья на Комарре так, чтобы не смогла ее оттуда выдернуть. А потом мы отрубим ее по локоть, изменив действие контрактов как раз настолько, чтобы они отказались от накопления чужих голосов. После чего они останутся тем, чем они и прикидывались: низкоприбыльной компанией по оказанию услуг. Вот это будет по-настоящему больно. А какой урок остальным! Силовая национализация – как крайний вариант. Зато взбесит все бизнес-сообщество на Комарре, вне зависимости от того, как закон посмотрит на этот конкретный случай. Потребуется провести целое научное исследование. Боюсь, без него мы по уши погрязнем в юристах, но, если повезет, моя часть работы к этому моменту уже будет сделана.

Милорд посмотрел на Форлинкина:

– Так-с. Какого вы мнения о лейтенанте Йоханнесе? Он молод, а значит, беден и легковерен. Надежный ли он человек?

– Я… – Форлинкин замялся. – У меня никогда не было причин сомневаться в нем.