Древний Марс

– Примите мои извинения, – сказал он. – Сплав, о котором вы говорили, – вы имели в виду золото инков?

Женщина и человек-жаба обернулись. На его лице было написано удивление, она же, казалось, нашла вопрос забавным.

– Вы правы, – сказала она. – Это не золото, а редкий сплав, формирующийся в вулканических породах некоторых миров.

– Видишь, – сказал мистер Дэрроу, повернувшись к Картеру, который только что пришел в сознание, – я же говорил тебе, что металл слишком легкий. Настоящее золото весило бы куда больше.

– Вы очень умны, сэр, – ответил Картер. – Как вы полагаете, мы уже на том свете?

– Пока еще нет, – сказала женщина, которая управляла этим странным судном. – Но мы окажемся там очень скоро. Без экипажа «Серкерия» не сможет оторваться от погони.

– Мадам, – сказал я, – я вижу, что я недооценивал как вас, так и тяжесть вашего положения. Мне и моим людям неизвестно, как управлять судном, подобным вашему, однако мы вместе провели много лет в плаваниях, и я прошу вас не сбрасывать со счетов наш опыт.

Наши глаза встретились, и я физически ощутил её сомнения.

– Вы предлагаете, чтобы я поручила вам управление моим кораблем?

– Капитан, – сказал человек-жаба, – у нас нет выбора.

Представьте, Ваше Величество, что мы поменялись с ней местами. Что, если бы я оказался на борту «Святого Доминика» без моего экипажа? Смог бы я доверить штурвал кроткому Лаану, даже если бы мы оказались зажаты между зубьями кораллового рифа и вражескими пушками? Между капитаном и его кораблем существует тесная связь. Доверить судно незнакомцу означает совершить прыжок в неизвестность. И, хотя мы оба знали, что это должно случиться, я видел нерешительность в её глазах.

– Лаан, – сказала она. – Расставь экипаж по позициям и разъясни им их обязанности, насколько будет в твоих силах. Капитан Лоутон, пройдите со мной в капитанскую рубку.

– Вы берете меня в заложники, чтобы обеспечить повиновение моих людей?

– Если вам будет угодно, – сказала она. И, Ваше Величество, я проследовал за ней.

Пока мы шли по широким коридорам корабля, Карина Миер – таково было имя моей спутницы – постаралась ввести меня в курс дела, и я, в свою очередь, попробую вкратце передать её рассказ. Планета, которую мы называем Марс, когда-то была домом процветающей и многочисленной цивилизации. В горах и долинах возвышались города из живого кристалла, между которыми по каналам текла чистейшая вода. Семь рас жили вместе – то в мире, то враждуя между собой, как и народы на нашей планете. Она рассказала мне, как в детстве всматривалась в темное ночное небо, чтобы увидеть светящуюся точку, которой была для нее Земля. Этот образ глубоко тронул меня. Те города теперь лежат в руинах, и по каналам не течет вода. Иккеанская раса, по причинам, известным только их насекомоподобным старейшинам, начала войну против остальных шести рас. Мягкокожие манайи, мудрые и кроткие сориды (к которым принадлежал Лаан), лучезарные имеску, огромные и тяжелые норийцы, акреоны с их механическими телами и наши родственники, люди, были вытеснены с поверхности планеты в глубокие пещеры, куда иккеанцы не решались последовать за ними. Шесть покоренных рас жили во тьме и отчаянии, пока брат Карины, Герметон, не открыл во время своих алхимических изысканий редкий сплав, способный вырабатывать огромную массу энергии. Новые солярные двигатели, которые он разработал, могли остановить иккеанцев, если сплав будет доставлен на Марс в достаточном количестве.

Покоренные расы отправили посланника на богатые просторы Земли, чтобы добыть из пылающего ядра нашей планеты сплав, который мог принести им свободу. Они опасались быть обнаруженными, ибо в то время как силы их велики, их положение ввиду иккеанской угрозы очень непрочно. Союз между Землей и иккеанцами однозначно принес бы гибель всем шести расам. Их опасения, как вы увидите далее, были оправданны.

Однако в то время, как я шел по широким коридорам «Серкерии», я чувствовал силу, заключенную в этом корабле. С одним таким кораблем я мог бы стать императором всей Европы. Ни один флот не смог бы противостоять мне. Ни одна армия не смогла бы остановить меня. Я бы без труда подчинил своей воле самые могущественные города. Представьте же, какова должна быть сила тех, кто покорил создателей этого гиганта. Я благодарю Бога, что иккеанцы не обратили еще свой взор на Англию. Однако я вновь забегаю вперед.

Моя команда споро работала на своих новых постах. Опытные моряки знают механику лучше любых профессоров. К тому же Лаан и оставшиеся в живых члены экипажа «Серкерии» сделали все, что в их силах, чтобы быстрее обучить моих людей, в то время как мы неслись сквозь бескрайнюю тьму, стремясь избегнуть огромной опасности. Часы превратились в дни, дни – в недели. Иккеанские корабли всячески стремились заманить нас в ловушку, обогнать или сбить наш корабль с пути. Мы спали когда придется и работали не покладая рук. Чувство товарищества и оптимизм помогали нам бороться со страхом и усталостью. Мы были все ближе к Красной планете, и наши преследователи прибавили прыти. Какое-то время я верил, что мы успеем достичь цели. Однако на стороне противника была их численность и опыт. Они изнурили нас, ибо даже самый твердый камень можно сточить в пыль.

Даже когда нашим противникам удалось окружить нас, мы все еще внушали им страх. Нет ничего опаснее зверя, загнанного в угол. И вот тогда я вновь встретился с губернатором Смитом.

Ваше Величество, представьте меня стоящим в широкой рубке «Серкерии». Капитан Карина Миер хмуро смотрела на широкую панель, на которой выступали очертания нашего корабля и кораблей противника, будто сотканные из света ангельскими руками. В воздухе все еще стоял запах горелой плоти, как мрачное свидетельство отбитых атак. Кроткий Лаан и мистер Коплер стояли на своих постах рядом со мной. Каждый из них управлял половиной гигантского организма, которым стал наш объединенный экипаж. И вдруг мы вышли на связь. Как по волшебству, широкая кристальная панель передо мной поплыла кругами и, как магическое зеркало из сказок, отразила лицо губернатора Смита. Годы были милосердны к нему. Его волосы мышиного цвета были немного тронуты сединой на висках, а гладкое лицо свидетельствовало о многих роскошных пиршествах. Его улыбка была все так же любезна, как в те времена, когда я ошибочно считал его своим другом.