Зодиак

Криус поднялся из-за стола и сначала поздоровался с Матиасом, затем хмуро посмотрел на нас. Это был широкоплечий мужчина около лет сорока–сорока пяти, кудрявые волосы подернуты сединой. У глаз и вокруг рта – морщины, лицо – мрачное.

– А ты, должно быть, студентка Роума Грейс? – спросил он меня.

Я окаменела. Дик и Нишико повернулись и уставились на меня, а я судорожно пыталась припомнить, какое из многочисленных правил нарушила.

– Да, – ответила я робко и уже громче добавила: – Меня зовут Роу Грейс.

– Пойдемте со мной. И вы тоже, кавалергард Тэйс. Остальные оставайтесь здесь, офицеры предоставят вам все необходимое.

Адмирал резко развернулся и зашагал прочь. Матиас подал мне знак кивком, чтобы я следовала за ним. Я бросила на Ниши растерянный взгляд, но она пребывала в таком же замешательстве, как и я.

Вряд ли это из-за теста в Академии! Наверное, дело в Стэнтоне. Или в папе. Мое тело, казалось, настолько отяжелело, что я едва передвигалась. Рот наполнился кислотой. Я столько потеряла сегодня! Я не могу потерять еще и единственных родных людей.

Я стянула черные перчатки и сунула их вместе с волнофоном в карман скафандра, а шлем пристегнула к поясу. К счастью, идти пришлось недалеко. Адмирал привел нас в помещение, по размеру не больше, чем кабинет преподавателя Тидус, где находились двое – пожилая дама и мужчина средних лет, крепкого телосложения и совершенно лысый. Лицо седовласой леди лучилось теплотой и грустью. Мужчина же буквально исходил злобой.

Матиас затворил дверь и встал у порога – прямая осанка, руки по швам, взгляд устремлен вперед. Лицо – как у изваяния, ни мыслей, ни чувств прочесть невозможно.

Адмирал Криус оглядел меня изучающе с головы до пят:

– Студентка Роума Грейс. Вы задержаны, вскоре сюда прибудут остальные консулы Совета Хранителя Ориган, и вы предстанете перед судом. Сегодня вечером ваша мать, Кассандра Грейс, призналась в предательстве.

Глава 6

Предательство!

Это слово звучало так нелепо и чуждо, оно никак не могло быть связано с моей жизнью.

– Я вам не верю! – Я даже не говорила – я рычала. – Ракианцы не могут быть предателями!

Лысый толстяк нахмурился еще сильнее. А Криус по-военному отрывисто и резко добавил:

– Как и не могут бросать семьи. А она вас бросила.

После всего, что довелось пережить сегодня ночью, я думала, что терять уже нечего. Я ошиблась.

Я не вспоминала о маме очень давно. Никогда не задумывалась, что буду делать, если узнаю, что она жива. Меня обуяло отчаяние. Словно горячим потоком, пронеслось оно по венам. Я повернулась и посмотрела на Матиаса.

В его синих глазах полыхал огонь – даже когда мы бежали с Элары, он казался спокойнее. Но что его так взволновало? То, что со мной произойдет? Или же он возмущен и раскаивается, что пожалел меня? От боли и отчаяния земля уходила из-под ног. Мне казалось, будто я падаю ниже и ниже, в черную бездну, отрываясь от самой себя, от своей жизни, от всего, что знала и любила, даже от воспоминаний. Какая это была нестерпимая боль!