Были Елисеевы и не стало их.
А то, откуда взялась и почему поселилась во Владивостоке некая семья, и вовсе никого не интересовало. И, слава богу. Город не маленький, затерялись на его улицах и Наталья Павловна, и Ваня, и Машка. А о приличном господине — главе семьи, и говорить нечего. Встретив его на улице, любой прошёл бы мимо, не обратив внимания и даже не взглянув на невзрачного человечка без особых примет и возраста, сливающегося с толпой. Никакой, одним словом, господин. Только усы и запоминались бы. Да и что это за примера — усы? Их к делу не пришьёшь. Были усы, да сбрил. Ищи его — свищи.
6. Гоша и книга
Его звали Георгием. В просторечии просто Гоша.
Гоша был кришнаитом или, вернее — шайвой, шивачариаром. Книгу, из которой он почерпнул учение о Кришне, Будде и обо всём сонме индийских божеств, Гоша нашёл случайно. Хотя, как он позже понял — ничего случайного в этой жизни не бывает. Всё взаимосвязано и предопределено твоими мыслями и поступками. Сияя яркой синей обложкой, книга лежала на скамейке в городском парке Краснодара, оставленная кем-то как будто специально для него. Он потом так это и воспринимал — как дар божественных сил, пославших ему через эту книгу подсказку. И сделано это было очень вовремя.
Гоша не знал, как ему жить дальше.
Присев на скамейку, Гоша рассеяно полистал яркие страницы с рисунками, изображающими холёных индусских богов — полуобнажённых, согласно климатическим условиям Индии. И лениво начал читать нездешнюю сказку — о поисках пути и истины заморским царём, которому наскучил его пышный дворец, о его скитаниях и озарениях. И вдруг зачитался ею так, что просидел в парке до позднего вечера, пока не зажглись фонари. И только тогда огляделся, будто проснувшись. Но так и было — он проснулся от сна.
Так вот, оказывается, для чего надо жить! Отказаться от готовых путей и отыскать свой, истинный, один из восьми! Уйти из бесконечных перерождений в колесе сансары, избавиться от страстей, пороков и желаний, навеянных коварной майей-иллюзией. И ты научишься больше никогда не страдать. А юный Гоша страдал…от пустоты. Его достало несовершенство этого мира и отсутствие смысла в жизни — родился, женился, покоптил небо, борясь за лучший кусок пирога, и умер, оставшись таким же голым, как и был. И так поколение за поколением. Ну, или примерно так — с разными вариациями. И твои дети будут жить так же бессмысленно, отдавая все силы какой-нибудь бессмысленной роли в этой бесконечной пьесе: быть товаром или купцом, жертвой или победителем, слугой или господином. И, играя в этом спектакле, всегда знать свой печальный и бессмысленный финал. Зачем? Гоша не хотел в этом участвовать и не был готов ни к одной из ролей. Итог-то один. Может, ускорить его, чтобы не мучиться? Кусок пирога на этом пиру жизни уже заранее казался ему горьким. А эта книга, кем-то здесь брошенная, открыла ему совсем другой мир. И показала, что смысл жизни отнюдь не в драке за лучший памятник на могиле, а — в стремлении совершенствовать свой Дух, освобождаясь от иллюзий обманчивой майи. И в пребывании в вечном и бессмертном свете, там, где Душа, наконец, освободится от пустых и бесконечных желаний и ощутит мир, гармонию и блаженство…
Вскоре многие места из этой книги Гоша мог цитировать дословно. А потом он нашёл и приобрёл другие, подобные ей фолианты. У него собралась целая библиотека по индуизму, и эти древнейшие манускрипты продолжили его образование и продвижение по пути к истине. И учили тому, как достигнуть самадхи — просветления, и как стать совершенным. Принимая вычурные позы с вывернутыми ступнями, в которых сидели на рисунках индусские боги, Гоша очищал своё сознание от бесконечной словомешалки, а душу — от претензий к миру. Медитируя и читая мантры, он даже научился видеть некий свет, в котором ощутил себя в блаженной пустоте, вне мира — там где нет желаний, а значит и страданий. Там его душа была чиста как цветок лотоса.
Но Гоше постоянно приходилось возвращаться в этот мир. Майя притягивала его своими сетями: потребностями тела и оковами социума — семья, учёба, друзья…
Чтобы избавиться от них — изменить карму и избавиться от материальных привязок, научившись бесстрастию, и даже — покорить огненную стихию, присущую богам — Гоша решил стать Шивачариаром, шайвой — последователем древнего культа бога Шивы-Рудры, сотворившего этот мир.
Великий Шива, однажды, отказавшись от своей божественности и презрев напыщенность и изнеженность богов, спустился на Землю в виде нищего странника. И стал бродить по миру нагой, с телом и лицом испачканными золой, с волосами, спутанными в беспорядке. В свои спутники и товарищи он избрал нищих, которым передавал высшие тайные знания. Он стал называть себя — Рудра-Шива. И он, бог знаний, управляющий вселенной, скрывал свою божественность, обитая в горах и лесах в убогих хижинах среди диких зверей. Лишь иногда он спускался оттуда, бормоча мудрейшие откровения, которые люди принимали за нелепицу. На древних рисунках Рудра-Шива всегда изображался не в сиянии небесной красоты, присущей другим изображениям Шивы, а подобно бродяге — с растрёпанными волосами и тёмным от земного праха телом. Поэтому величайшие мудрецы Индии — риши и садху — последователи этого воплощения Шивы, также не стригли своих волос, позволяя им отрастать сколь угодно длинными и спутанными. Они вели аскетический образ жизни, обитая в лесах и урочищах, а то и рядом с могильниками, и были строгими вегетарианцами. И многие из них, претерпевая холод, голод и лишения, достигали истинного "тапасу" — познание преображающего огня, который горел внутри них, позволяя им совершать чудеса. Но они им были неинтересны. Истинное знание — вот лучшее чудо.
Прозрев, что настоящая мудрость безвестна, гонима и сокрыта под обносками, как жемчужина в раковине, Гоша решил стать подобным риши, чтобы познать тапасу — власть над огнём. И для этого жить, как бродяга и нищий, то есть — стать изгоем общества. Для начала он перестал бриться и стричься, отрастив спутанную гриву, и стал похожим на дикого первобытного человека. Также он стал носить только самые потрёпанные и ужасные свои обноски. И ел только растительную пищу, но самую простую. Гоша даже перестал мыться и чистить зубы. Хотя раньше был невероятным чистюлей. И поначалу ему приходилось иногда мыться — заскорузлое тело чесалось, отвлекая от медитаций. Но постепенно, как и к вегетарианству, он привык и к грязи, перестав замечать недовольства своего тела. Гоша даже от носков отказался, считая их роскошью. А заодно ушёл и из вуза, где учился на юридическом факультете и где на него уже стали возмущённо коситься преподаватели, а студенты — зажимать носы и нехорошо ругаться. Зачем ему вуз? На пути совершенствования Духа эти бесполезные знания ему, шивачариару, не пригодятся.
***
Мама Гоши — Вероника Степановна, уважаемая в обществе дама и заведующая загсом — пришла в ужас от преображения сына из английского денди в немытого бомжа. Они с мужем были уверенны — их сына Георгия, окончившего школу с золотой медалью, ждёт красный диплом и прекрасная адвокатская карьера. Они для него ничего не жалели. У него было всё — кружки, секции, репетиторы, — и всё в доме крутилось вокруг любимого сыночка. И вдруг такое преображение! Поначалу Вероника Степановна даже вздрагивала, когда в открывшуюся дверь неожиданно вваливался грязный бомж. От него и соседи — приличные люди в высоких чинах — стали шарахаться! И задавать ей недоумевающие вопросы. И неудивительно — эта ужасная борода! Немытые патлы! Ужасные обноски! Как будто его шкаф не был забит самой модной одеждой. Серьги какие-то ужасные на себя надел — огромные, блестящие, проткнул для них середину ушей зачем-то. И постоянно читает какую-то сектантскую литературу! А на носу у него диплом! На её вопросы Гоша не реагировал. Лишь попросил её не вмешиваться в его личное пространство. Какое ещё пространство в её доме у её собственного сына? А когда ей позвонили и донесли, что её Гоша забрал документы из вуза, Веронику Степановну чуть инфаркт не хватил. Как — забрал? А карьера! А престиж! Ведь ему уже приготовили место в… впрочем, о таких местах вслух не говорят. И тут она устроила настоящую истерику — с питьём каких-то вонючих капель, с рыданиями и стонами:
— Неблагодарный! Как ты мог? Я всё тебе отдала! Ты меня в могилу загонишь! Вернись в институт, мерзавец! Отец приедет — убьёт тебя!
Гоша в ответ лишь захлопнул дверь в свою комнату, закрывшись на ключ. И загудел там что-то жуткое, типа — маны-пады-ум. Какой ещё ум? Может, он с ума сошёл? Этого только не хватало! Вообще-то похоже. Что же делать?
На другой день наконец-то вернулся с севера муж, Николай Васильевич, где он работал прорабом-строителем по вахтовому методу. Гоша, зная, чем это ему грозит, даже не вышел к нему из своей комнаты, хотя зычный голос Николая Васильевича привычно разносился, наверное, на два этажа. Вероника Степановна, не откладывая в долгий ящик, тут же, на кухне, изложила ему ситуацию насчёт сына — не учится, не слушается, не моется и не одевается. Мол, надо с ним что-то делать. Пропадает ребёнок, в секту попал. Поговори с ним по-отцовски.
Николай Васильевич, мгновенно рассвирепев, как это с ним нередко бывало, ринулся в комнату сына и… в первый миг не узнал его. Кто этот лохматый мужик, сидящий в углу на коврике? Но, присмотревшись, понял всю глубину морального падения сына. И собравшись с духом, которого у него всегда было в избытке, загромыхал на все пять этажей. И
Он высказал этому патлатому чудищу, в которое превратился его сын, всё своё родительское возмущение и разочарование. И — "на кого ты похож, бичара", и — "неблагодарная ты свинья", и — "какого рожна тебе ещё надо", и — "не дам больше ни копейки", и — "не вернёшься в институт — ты мне не сын". Но этот задушевный разговор со столь разительно изменившимся Гошей получился каким-то однобоким и неинтересным. Ввиду того, что он на всё отвечал одной фразой: "Я так решил!" А потом принялся в своём углу за своё странное гудение, о котором ему говорила жена: "маны-пады-ум".
ebooksa