Когда они остались одни, Ван Клик подвинул к себе пульт с кнопкой, который Гейнс до этого видел на экране, и направил на своего бывшего шефа пистолет.
– Ну ладно, – раздраженно проговорил Ван Клик, – попробуешь выкинуть какой-нибудь фортель – все полетит к чертям! Ну, так что ты хотел мне сказать?
Улыбка на лице Гейнса стала еще шире. Ван Клик нахмурился:
– Что здесь, черт возьми, смешного?
– Прежде всего ты сам, Ван, – ответил Гейнс. – Это надо же такое придумать: ты затеял функционалистскую революцию, а единственная функция, до которой ты смог додуматься, – взорвать дорогу, без которой ты вообще окажешься полный нуль. Признайся, чего ты так боишься?
– Я не боюсь!
– Неужели? Ты сидишь здесь, готовый совершить харакири при помощи своей игрушечной кнопки, и еще говоришь мне, что не боишься? Если бы твои приятели знали, как близок ты к тому, чтобы лишить их всего, за что они боролись, – да они тебя тут же бы пристрелили! Ты ведь их тоже боишься, а?
Ван Клик оставил кнопку и встал.
– Я ничего не боюсь! – выкрикнул он и начал обходить пульт, приближаясь к Гейнсу.
Гейнс сидел на месте и смеялся:
– Я же вижу, как ты боишься! Сейчас ты боишься меня. Боишься, что я вызову тебя на ковер и отчитаю за плохую работу. Ты боишься, что курсанты при встрече не отдадут тебе честь. Боишься, что они потешаются у тебя за спиной. Ты боишься во время ужина взять не ту вилку. Ты боишься, когда на тебя смотрят люди, и боишься, что они тебя не замечают.
– Нет! – закричал Ван Клик. – Ты… ты грязный тупой сноб! Ты думаешь, будто лучше других только из-за того, что закончил престижную школу… – Он задохнулся, голос его сорвался в попытке скрыть накатившие от бессильного гнева слезы. – Это все ты, ты и твои мерзкие курсантики…
Гейнс внимательно за ним наблюдал. Теперь он ясно видел, какой слабый у этого человека характер, и удивлялся, почему не замечал этого раньше. Ведь признаки были явные. Он припомнил, как однажды недоволен был Ван, когда Гейнс предложил ему помочь разобраться в каких-то вычислениях.
Но сейчас надо было сыграть на его слабости, отвлечь внимание Вана от опасной кнопки, сосредоточив его ярость на Гейнсе.
Хотя слишком его провоцировать тоже не следует, иначе неожиданный выстрел может положить конец самому Гейнсу, а заодно и лишить всех последнего шанса избежать кровавой битвы за контроль над дорогой.
Гейнс презрительно хмыкнул.
– Ван, – сказал он, – ты маленькое жалкое ничтожество. Это всем давно известно. Я же тебя насквозь вижу. Ты – третий сорт, Ван, и всю свою жизнь ты боялся, что тебя разглядят как следует и пошлют туда, где место таким, как ты. Да какой из тебя директор! Плюнуть и растереть! Если ты – лучший из функционалистов, то проще оставить вас в покое, вы сами себя тут зароете из-за полной некомпетентности.
Он развернул кресло, демонстративно повернувшись спиной к Ван Клику с его пистолетом.
Ван Клик приблизился к своему мучителю, остановившись в нескольких футах, и заорал:
– Ты!.. Я тебе покажу!.. Я всажу в тебя пулю, понял, ты?..