– Однажды ты зайдешь слишком далеко.
– Ты мне твердишь это почти ежедневно.
– Я, может, и твержу, да ничего не меняется.
Паскаль остановился. Мы уже дошли до главного коридора носовых палуб, где даже в этот час было полно народа. Многие выходили после ужина и направлялись в казармы или же собирались провести вечер в каком-нибудь кабаке. В том, что располагался поблизости, уже было шумно и накурено.
– Послушай, этот кретин Харберт достал меня по самое не могу, – заговорил Паскаль. – Стоит ему подойти к моему пульту, я уже готов вскочить и двинуть ему по роже! А когда вижу, как этот говнюк Морен его обхаживает, мне просто блевать охота!
Его вечная порывистость начала меня немного раздражать.
– Черт, да ты хоть соображаешь, где находишься? Ты сейчас на папском военном корабле, и ты простой бесшипник, у которого есть одно-единственное право: заткнуться! Со своими неразумными реакциями ты надолго загремишь в карцер, а то и хуже! Может, пора уже вбить это себе в башку? – Увидев его недовольное лицо, я смягчился. – Я понимаю, почему ты бесишься, ты же знаешь, что я думаю так же, как и ты. Но что произойдет в тот день, когда ты перегнешь палку и всерьез спровоцируешь Харберта или Морена?
Мы опять двинулись в сторону столовой.
– Во всяком случае, я знаю, что произойдет, если ничего не делать, – бросил Паскаль.
– В каком смысле?
– Ладно тебе, не будь наивен. Ты что, правда думаешь, что, когда кампания закончится, они вручат тебе обратный билет на Землю?
– Не понимаю, почему бы им этого не сделать.
– Потому что ничто их не заставляет.
– Может, ты рассчитываешь сам их заставить?
Паскаль засунул руки в карманы.
– Не знаю, получится ли, но стоит попробовать.
Такого я не ожидал.
– Что это за загадочный вид? Похоже, ты задумал какую-то подлянку.
– Точно. Ведь если сидеть, как ты, в своем уголке и ждать, пока все само образуется, то никакой «подлянки» не задумаешь.
Я снова остановился. Шедший за нами человек резко притормозил и обогнал нашу парочку, бросив на нас осуждающий взгляд.