ЧЕРНАЯ ШЛЯПА

— Деньги есть.

Мы расположились в соседних комнатах. Сразу же после бронирования я побежала к пляжу…

Песня о побеге

Несколько одиночек сидели на песке, расстелив полотенце. Смотрели вдаль, зарывая босые ноги в песок и закрывая лицо панамками. Фотограф возился с фотоаппаратом и лихорадочно читал учебник. Парочка держалась за руки и прогуливалась вдоль берега. Старик читал книгу Харуки Мураками. семья разжигала костер и жарила шашлыки, отец пел под гитару, старший сын возился с мясом, а дочка читала журнал. Из прибережного кафе доносилась музыка и если как следует принюхаться, то можно было почувствовать запах свежей выпечки.

Я рассеянно пела "так и быть", сняв шлепанцы. Ноги едва не обожгло нагретым песком. Галька врезалась в кожу ступней. Они у меня огрубевшие, потому что привыкли к постоянному хождению босиком, но всё равно неприятно. Ветер приподнимал юбку и грозился сорвать шляпу. Люди на меня пялились со странным выражением лица. Ещё бы: летний день, зной, жара, хоть прямо сейчас ложись и помирай, а я вся в черном и длинном хожу, да ещё и выгляжу как ведьма.

Шляпа оказалась в сумке, которую я рассеянно таскала с собой и тут же забыта. Следом за ней там оказалась одежда. И остался только купальник, который я всё это время носила под одеждой.

Подошла к океану и вошла в воду прямо в одежде. как во сне. неведомая сила влекла меня к горизонту. Дальше, дальше, ещё дальше. Туда, откуда не видно берега. Туда, где есть лишь волны, небо и дельфины. Где до дна не достать, даже если тонуть весь день.

Тут не было скал, гор и травы. Только пляж с каменными джунглями с одной стороны и бескрайняя водяная рябь с другой. Вода была тёплой и солёной. Но если отойти подальше, она становилась холодной. Наткнулась на скользкую скалистую поверхность и едва не подскользнулась. Интересно, тут есть медузы? Дельфинов, во всяком случае, не было. Я поняла это только когда погрузилась с головой в воду. Шляпа осталась на поверхности, и я оказалась наедине с липкой влажной тьмой.

Вышла уже не я. Это был кто-то другой. Вселенский зверь, в его глазницах сияли звёзды, а пасть была черной дырой. Его рык был подобен инфразвуку, когти подобны месяцу. Шкура была чернее космической тьмы. как тёмная материя, как абсолютная чернота, как первобытное ничто.

Это был зверь ненависти. И этот зверь был голоден.

Я пил любовь, глотал её жадно, и обращал её в ненависть. Он рыскал по городу и не нашел там пищи, потому что никто не видел черные следы, которые он оставлял после себя. И тогда он вернулся к попутчику и потребовал отвезти его обратно. Попутчик не заметил перемены в голосе "Клэр" и дал ей деньги на поезку обратно, сказав, что не собирается ехать обратно.

В поезде было много людей, и одни были наполнены надеждой и предвкушением новых впечатлений, другие с радостью возвращались домой. Ещё одни с неохотой покидали дом, другие с неохотой возвращались. В светлом поезде не было места черному зверю, из чьей пасти стекала дымящаяся слюна, кислотой прожигающая пол. Никто не заметил ни повреждений, ни слюны, ни чёрной крови. Они видели только оболочку, и в этом не было их вины. если бы они увидели нечто большее, то стали бы из тех несчастных, чей рассудок расколол страх. Их кровь бы окрасилась в чёрный. О да, черная кровь любит страх.

Я вернулся в родной город. Я ничего не почувствовал, когда шел по проселочной дороге вдоль домов друзей Клэр. Я ничего не почувствовал, когда забрался через окно в психушку. Но когда вернулась муза, я почувствовал жажду.

Была одна проблема: Ворожея не хотела сдаваться. Я утопил её в своей тьме, проглотил её и заточил в своём бездонном нутре, связал своей ненавистью и парализовал страхом. но она всё ещё билась и всё ещё кричала. Ворожея была хитра и запирала нужные воспоминания в старинные шкатулки, а ключи глотала. Когда надо было, она вытаскивала из себя эти ключи.

О, я бы разорвал эту шляпу в клочья. Но я не мог к ней прикоснуться. Я бы разорвал Ворожею в клочья, но её тело обжигало, словно пламя. Вот только пламя мне было не страшно, а вот она…

Поклятая муза мне сразу не понравилась. Слишком жизнерадостная, ребячливая, болтливая… Живая. И сильная. Есть такие люди: с виду невзрачные, неказистые и глупыне, но внутри них скрывается стержень. Они не кичатся своей силой и не стыдятся её: они принимают её как данность. Их не возьмёшь тьмой, она стекает с них, как с гуся вода. Вот и с неё тьма стекала.

И я бы пробил эту защиту, я был в этом уверен. Зубами бы разгрыз её уверенность, когтями разорвал броню. Но не успел. Музу схватил Знающий, муза схватила Ворожею. Пробка вылетела, и образовавшаяся дыра засосала всё. В том числе и зверя. В том числе и ненависть. Но ненадолго. Он не сдастся, пока один из нас не умрёт.

Моя рука сжимает руку Поступи. Рука Поступи сжимает мою. Я судорожно глотаю воздух, как новорожденная. Свет режет глаза, а мир кажется таким ярким. Ковыль гладит мои волосы и что-то говорит, а я что-то отвечаю. что — не понимаю.

Слаба. Слабость разливается по моему телу. Вокруг брызги зловонной крови, пена и слюна. Поступь вся изранена, но своих царапин не замечает. Кит весь в крови и совсем ослаб. Весь дух отшибло, но он об этом не жалел. Он ругал поступь за безрассудство, а Вечностьгладил мои волосы. Ковыль вытирала меня, Отступница пошла за водой.

Кит дал обещание защитить меня, и пылающий взгляд его гипнотических чёрных глаз был устремлён на меня. Тоже безрассудный малый. Но слов на ветер не бросает.