Он лишь смотрел на меня хмуро, проходился по дому, ужинал, оставлял увесистый конверт с деньгами и вновь садился в свою машину, чтобы на месяц исчезнуть из наших жизней.
Но давайте не будем о грустном.
Вернемся к Давиду.
Я тогда была угловатым неприметным подростком, выскочила утром на улицу, чтобы покормить кошку, и застыла, завидев в нашем дворе парней с лопатами. Они разговаривали о чем-то с бабушкой, а потом весь день рыли траншею для нового водопровода.
Я спряталась в доме и через занавеску наблюдала за тем парнем, который был повыше. В груди сердце так трепыхалось, что казалось: выскочит. Руки чесались ухватиться за краски и нарисовать четкий мужественный профиль незнакомца. А когда бабушка попросила отнести им графин с холодным компотом, я думала, умру на месте от смущения.
Кое-как выдавила из себя несколько слов в ответ на их благодарность и снова сбежала в дом. Помню, в тот день я много рисовала. Его. И пообещала себе, что когда-нибудь Давид станет моим мужем.
Потом, когда выросла, долго вспоминала тот случай, смеясь над глупой собой, а вот сейчас поверить не могу своим глазам. Какая, вообще, вероятность того, что я могу встретить в самолете свою первую юношескую любовь?
У него резкие черты лица, темно-русые волосы. Разворот плеч в два раза шире, чем я помню. Ему, должно быть, двадцать девять, раз мне уже двадцать.
— Что? — Он поворачивается в мою сторону, смотрит на меня с насмешкой.
— А? — отзываюсь я и чувствую, как щеки становятся пунцовыми.
— Ты глазеешь на меня, — его голос глубокий, пробирает до дрожи.
— Что? Нет, ничего я не глазею, — возмущаюсь, а сама злюсь на себя, что так легко спалилась.
Долгая пауза. А потом у самого моего уха раздается его горячее дыхание.
— Понравился?
Кажется, мое сердце остановилось, а трусики промокли насквозь. Ох, черт, от него так пахнет.
— Ни капельки, — даже не поворачиваю голову в его сторону. — Задумалась просто.
— Не обольщайся, ты не в моем вкусе, — резко осаждает меня и отстраняется. Застегивает на поясе ремень безопасности, подкладывает под голову подушечку и прикрывает веки.
Прекрасный подонок. Не иначе.
Глава 2. Лера
Военная форма ему безумно идет. Делает его мужественным. И слишком сексуальным. Как жаль, что я не разбираюсь в званиях и отличительных чертах обмундирования. Тогда могла бы понять, в каких структурах он служит.
ebooksa