Не чужие

Давид сразу же напрягся, палец больше не скользил по моей ладони. Он с силой сжал руль, на меня не посмотрел.

— В другой раз познакомлю вас, они еще не отошли от скорой женитьбы брата, — ровно произнес он, и в душу отчего-то закралось ощущение, что он не просто так не спешит знакомить меня со своей родней.

— Не знала, что у тебя есть брат, — тихо прошептала я.

— Ты много чего обо мне еще не знаешь, — хмыкнул Леонов и все же повернул голову ко мне.

На светофоре красный, и у нас есть тридцать секунд на зрительный контакт.

— Ты довольна? — спрашивает он, указывая на мой безымянный палец.

— До сих пор не вериться. Я… я люблю тебя, — внезапно вырывается у меня. Голос испуганный и хриплый. Словно это я весь день курила, а не он.

Я ни разу до этого не признавалась ему в любви. И сейчас, кажется, настал самый подходящий момент для этого.

В салоне автомобиля повисла тишина. Я смотрю на Давида, ожидаю ответных признаний. Но раздается сигнал машин, что стоят позади нас, и момент растворяется. Леонов так ничего и не отвечает мне.

— Зеленый, — говорит скорее себе, чем мне, и нажимает на газ.

Разочарование расползается внутри. Прекрасное настроение опускается на много градусов ниже. Он не ответил. Проигнорировал. Это единственное, о чем могу думать сейчас. Сжимаю в руке белый атлас, чувствую, как кольцо жжет палец, какое-то плохое предчувствие пришло на смену безмерному счастью.

Он предложил мне брак. Он настоял на нем. Я даже не намекала об этом. Так почему ни разу не сказал, что любит меня?

Я даже не заметила, как мы добрались до ресторана. Идя под руку с Давидом, выдавливаю из себя улыбку. Нас поздравляют, засыпают пожеланиями. Отец с гордостью смотрит на меня. Все искренние, кроме меня. Я вся пропитана фальшью. В день собственной свадьбы хочу сбежать ото всех и никого не видеть.

Мы устраиваемся за столом, всем наливают спиртные напитки, кроме меня. То ли из-за приема лекарств, то ли из-за того, что все еще считают, что есть вероятность моей беременности, — непонятно.

Давид пьет. Слишком много. К концу вечера его взгляд расплывается, речь меняется, а движения становятся более резкими. Я недовольно поглядываю в его сторону. Обещал ведь, что не задержимся.

— Я немного устала, и мне нехорошо, — говорю так, чтобы услышать мог лишь он. — Мы можем уже уехать? — жалобно прошу его.

Давид опрокидывает в себя еще одну рюмку коньяка, переводит на меня расфокусированный взгляд.

— Конечно, жена. Вызови только такси, я за руль сегодня сесть не смогу больше.

Мне показалось или в его «жена» было слишком много желчи?

Я вообще не переношу пьяных мужчин. Они пугают меня. С самого детства. Становятся грубыми и непредсказуемыми. А с Давидом мне предстоит еще провести ночь в одной постели.