Ван не любил терять попусту время. Чтобы облегчить свою задачу, он сдал сумки с товаром в камеру хранения, и покидал здание аэропорта только с одной небольшой спортивной сумочкой, в которой лежали личные вещи его приятеля Ли. Ван не беспокоился о том, что у него чужой паспорт, он привык доверяться судьбе и верил в счастливый случай.
Не задерживаясь на автобусной остановке и стоянке такси, Ван побежал по дороге вперед. Дорога вела его в обход летного поля, мимо строений технических служб аэропорта, грузовых ангаров, таможенных складов и стоянок неисправных самолетов.
Когда мафиози выбежал из аэропорта, Вана уже и след простыл. Мафиози покрутился на автобусной стоянке, куда-то позвонил, и вернулся в зал прилета. Там он, к своему удивлению вновь увидел Ли Шена, но какие-то русские вытащили торговца у него из-под носа.
А в это время Ван начал потихоньку разбираться в окружающем его незнакомом пейзаже. Похоже, что в России заканчивалась осень, все было засыпано свежевыпавшим снегом, но в воздухе еще не ощущалось мороза. Снег красиво лежал на зеленой траве, голых деревьях, убогих строениях и заборах. Воздух был чист и свеж, и Ван невольно вспомнил прекрасные горы Лунменьшань, в которых прошли почти пять лет его жизни. Скоро полоса леса слева от дороги закончилась, и показалась дорога, ведущая в поселок Клязьма. Ван повернул туда. Через полчаса он уже стучался в двери маленькой деревенской избы.
Но оставим на время Ван Шена, и вернемся к мчащимся по направлению к Москве машинам, в одной из которых сидел его друг Ли.
Так кто же так неожиданно спас молодого бизнесмена Ли, и вез его в Москву, перепутав с Ваном? Расскажем об этом по порядку.
Дело в том, что в те годы, которые теперь уже очень далеки от нас, в России было необычайно сильное увлечение ушу. Но к сожалению, горячий энтузиазм часто сопровождался полным незнанием чужих традиций и отсутствием собственных. Множество людей изучали самые разнообразные системы, выдаваемые за “Настоящее китайское Кун-фу”. Одной из таких школ и было московское объединение клубов ушу “Сычуань”.
Руководил этой разветвленной и преуспевающей в коммерческом отношении организацией Николай Николаевич Белкин, личность выдающаяся и незаурядная. В молодости Николай Николаевич занимался боксом, и поэтому считал себя крупным специалистом по боевым искусствам. Философский багаж Белкина также был весьма велик. Он увлекался дзен-буддизмом, учением Порфирия Иванова, читал книги Шри Раджниша, профессора Судзуки и переводы китайских философских трактатов. Не обладая выдающимися физическими качествами, Белкин имел крепкие нервы и железную выдержку, что делало его опасным бойцом. Но для демонстрации искусства поединков он почти всегда использовал своего заместителя -“семпая” - Игоря Синицина.
Синицин был идеальным семпаем. Он служил в армии в десанте, в юности занимался карате и умел считать по-японски до десяти. Год службы он провел в Афганистане, но старался никому об этом не рассказывать. Как и Белкин, он увлекался философией дзен, они вместе по сотне раз просмотрели все фильмы с Брюсом Ли, и до дыр истерли видеокассету с фильмом “Убийца сегуна”. Много интересного почерпнули они и из знаменитого фильма Джеки Чана “Пьяный мастер”, но самым главным авторитетом в их окружении считался великий и загадочный Карлос Кастанеда. Его книги учились наизусть, обряды неведомых индейцев - сакатеков друзья знали лучше, чем обычаи родного народа. С наиболее преданными учениками они практиковали “Путь воинов индейцев яки”, в поисках просветления употребляли в пищу дурман, пили мухоморовую настойку, жевали кактусы.
Как вы, наверное догадались, именно Синицин с Белкиным и встречали китайского гостя в аэропорту. Синицин держал плакат - творение Белкина, который он рисовал в течении нескольких недель. Белкин и был тем крепким мужичком, о котором мы уже успели Вам рассказать.
Теперь Ли ехал на заднем сиденье большого и неудобного “москвича”, зажатый между Синициным и Белкиным. В машине долго царило напряженное молчание. Наконец Синицин прокашлялся и и обратился к Ли с приветствием на японском, ибо это было единственный азиатский язык, в котором он знал несколько слов:
- Коннити-ва, сэнсэй Шен!
- Коннити-ва - произнес озадаченный Ли.
Глава четвертая
Почему Ван выбрал именно хату Петровича, на всю жизнь осталось для него загадкой. Дом старого Кондрата располагался между ветхой деревенской церквушкой и строящимся дворцом “нового русского”. Стройка занимала огромную площадь, кирпичный особняк гордо взметнулся уже вровень с церковью. За стройкой стояла разваливающаяся халупа, в которой жила семья цыган, торговавших наркотиками. Соседние дома не понравились Ван Шену, и он постучался к деду Кондрату.
- Заходи, мил человек! - Кондрат Петрович всегда был рад гостям.
- Здластвуйте, хорошо! - Ван впервые попробовал свое знание русского языка.
- А, китаец! - Старик Петрович оживился.
ebooksa