Темно.
— Добрый вечер! — произнес надтреснутый голос.
— Что?
Голос этот был смутно знакомым, а темнота меж веками и глазами стала вдруг отзываться на каждое слово слабенькими всплесками красок.
— Добрый вечер. Вы помните, как вас зовут и где вы находитесь?
— Вроде да…
— Озвучьте, пожалуйста.
Артем вспомнил — это был голос доктора Макова. Алексея, стало быть, Петровича.
— Меня зовут Антонов Артем Петрович, тысяча девятьсот девяностого года рождения…
— А сейчас какой, кстати? — перебил его доктор Маков.
— Сейчас… Ну… две тысячи девятнадцатый, июль, э-э-э, четырнадцатое…
— Шестнадцатое, но это не страшно. Продолжайте…
— Шестнадцатое? — всполошился Артем. — Как — шестнадцатое?
— Артем Петрович, продолжайте, — настойчиво повторил доктор, — а то мне придется сделать вывод, что вы еще не пришли в себя.
— Ну… Я… ну, в клинике я… э-э-э… «Клиника доктора Тернявского»… Москва, улица Академика Королева…
— Точно. Вы молодец. Хотя и не самый спокойный пациент, должен признаться.
— Так почему шестнадцатое?
— Вы провели в этой комнате двое суток. Сейчас шестнадцатое июля, двадцать часов сорок три минуты. Пип, пип, пип, — изобразил доктор сигналы точного времени, и кто-то в темноте рассмеялся.
Девушки… У Артема зачесались пальцы обеих рук, причем правой — сильнее.
— Так как вы себя чувствуете, господин Антонов?