Снежка поднесла палец к губам, дунула на него и мрачно спросила:
— Повторить?
— Давай, Серега, — рассмеялся Герман. — Затыкает ведь. А я подмогну еще.
— Ну какое вам дело? Сидит человек, переосмысливает наше место в жизни…
— Наше — это чье? — уточнила Снежана.
— Да поколения нашего…
— Во дает, — пробормотал Герман, глядя на Снежану. — И ведь не пил ни капли… Это он о чем?
— А черт его разберет, — отозвалась она. — Сейчас выясним.
— Но-но! Только без рук! Вот же все-таки… пришли, тыкают, обзываются…
— Не отвлекайся, — Снежана кивнула на Германа: — Народ жаждет понять.
— Да я, ты понимаешь, дурак…
— Понимаю.
— Сейчас обижусь и уйду! — заявил Сергей, но уходить не стал и обижаться тоже. — Так вот, — он потер бок, укоризненно взглянул на Снежану и сказал укоризненно: — Синяк будет. Дурында… Да. Я почему-то думал, что наше поколение — оно, знаете ли, потерянное какое-то…
— С чего бы? — удивился Герман, и Снежана тут же ответила:
— Дурак потому что. По себе других не судят.
Сергей некоторое время таращился на собеседницу.
— Не понял…
— Мы это обсуждали. С тобой. Давно, конечно…
— А-а. А я думал — нарвался, мысли читает… Мало ли что я тут про тебя думал…
— Ну-ка давай поподробнее! — угрожающе произнесла Снежана, но тут раздался удивленный Ленкин возглас: