Перерождение в тренера женской сборной по волейболу

22
18
20
22
24
26
28
30

— Что-то ты медленно! — ласково произнес Грюнт и, подойдя к девушке, зарядил ей мощную пощечину, отчего та сразу же потеряла сознание и шлепнулась в обморок. — Тут всего-то одну кнопочку нажать! Вот.

— Блядь… — выдохнул я, когда дверь клетки раскрылась, и Перс вприпрыжку зашел внутрь, помахивая ножичком. Главное, не заходить в угол и не ронять мыло… Мыла у меня, конечно, не было, но это я так, на всякий случай…

— Не ругайся, сладкий, — Грюнт не был похож на мальчика, ну, вообще, никак!

Все в нем было женственным и девчачьим. Его лицо, его фигура и его тоненькие подростковые ручки. Может быть, это Футанари? Фу… пакость олдфажья!

— Я лучше вообще промолчу… — ответил я, пятясь назад.

— Почему ты уходишь от меня? Я тебе не нравлюсь? — вопросил Перс и приподнял бровь.

— Черт побери, я натурал!

— Исправим, — он прыгнул и, замахнувшись ножом, полоснул меня по плечу.

— Ах, ты ж, бирюзовое отродье! — схватив его за руки, я попытался оттолкнуть, как можно дальше, но пидор был пидорски скользким. — ПОЛЗУЧАЯ ТВАРЬ!!!

— А-та-та, Коуч… Больно не будет!

— Что тебе вообще от меня надо?

— Аксель помнишь?

— Помню…

— Это моя младшая сестренка. Так что, у меня весьма обширный мотив на твою… Анальную зону!

— Борис, мать твою, давай разберемся по-мужски? — я встал в боевую стойку.

— Давай! — Грюнт так же приготовился к атаке.

— ОХУЕТЬ! Ты только посмотри в окно! Это же пиздец, что творится! — я с ужасом посмотрел за спину Грюнта.

Он так же резко обернулся, но, когда понял, что там ничего нет, и повернулся обратно — меня уже не было. А че? Прием карате номер четыре… Или пять? Я что есть силы чесал по коридору, впервые за все время нахождения в Мараске жаждая найти хоть одну охранницу. Я боялся оборачиваться назад, ибо знал, что призрак голубой оперы уже где-то рядышком. Все же обернувшись, я с ужасом увидел его… Лоли бежал за мной что есть мочи! Вот упертый!

— Не уйдешь! — улыбнувшись, произнес он.

— Да на хер иди! — ответил я и, прыгнув в первую попавшуюся открытую дверь, закупорил ее на замок.