Примерно два года назад (сказал Аллен) я отправился на восток с миссией «Мостов мира». Мы прокладывали трубопровод на юге Ирана, там доходит до ста двадцати в тени – только тени там никакой нет. Наверное, все мы уже порядком устали, но у нас работал казначей по фамилии Минц, толстяк из Миннеаполиса, который страдал от жары сильнее прочих. Ну, однажды в субботу днем я пришел в контору и увидел, что он крепко повздорил со старым Хамидом Абади, начальником бригады из местных. Хамид хотел получить для своих людей деньги за неделю и утверждал, что он не получил их, как полагалось, в среду, когда у Минца был приступ дизентерии или какие-то желудочные колики, а Минц говорил, что большой босс, скорее всего, отдал рабочим зарплату, и Хамид просто пытается получить лишние деньги, чтобы потом сбежать.
Когда пришел я, их спор зашел уже слишком далеко. Минц совсем слетел с катушек, он позвонил в персидскую полицию и потребовал, чтобы Хамида задержали и допросили. На всякий случай, вдруг вы не знаете – персидские полицейские не отличаются вежливостью. Я не стал бы упрекать старого Хамида за то, что тот слегка побледнел, услышав такое, но он был всего лишь грязным старым вожаком толпы крестьян, а Минц представлял огромную корпорацию, так что полицейские собирались забрать Хамида. Тут вмешался я, предложив проверить бухгалтерские отчеты, чтобы выяснить, заплатили Хамиду или нет. Но сразу стало ясно, что документы заперты в личном сейфе нашего начальника, а он уехал куда-то в глубь страны и должен был вернуться не раньше вторника.
Что ж, я когда-то служил в армейской контрразведке, знаете ли, и когда проходил обучение, то на одном из занятий узнал, как взламывать сейфы. Полагаю, я уделял занятиям внимания ровно столько же, сколько все обычные студенты – и этого хватило, чтобы сдать экзамены. Но я в самом деле знал кое-что о взломе простых сейфов с реверсивными механизмами. Именно такой сейф и стоял в кабинете большого босса. В итоге я вышвырнул из офиса всех, кроме Минца – он сидел на стуле и что-то непрерывно бурчал, – и попытался справиться с сейфом. Я скоро осознал, что позабыл большую часть того, чему учился; на все у меня ушло бо́ьше двух часов. Эти два часа, должно быть, показались весьма тягостными Хамиду, который сидел снаружи вместе с персидским полицейским, только и ожидавшим, когда можно будет вырывать ногти и применять другие известные ему формы допроса. Но в конечном итоге дверь сейфа распахнулась без всякого воздействия из четвертого измерения на трехмерный объект.
В сейфе, как и следовало ожидать, оказались не только документы, доказывавшие, что Хамиду Абади не заплатили, но и записка от босса к Мари Санджари, секретарше, в которой говорилось: «Убедитесь, что Хамиду заплатили за работу его бригады». Как только уехал босс, Мари просто запихнула все в сейф и умчалась по своим делам.
Для меня самой важной частью всего этого дела оказалась признательность Хамида. Он поцеловал мне руку и хотел даже поцеловать меня в лицо – это мне не очень понравилось, очень уж от него пахло куркумой. Хамид поведал, как он мне благодарен, и всунул мне в руку маленький золотой амулет на цепочке. «Это отворит вам все запертые места», – проговорил он на своем дурном английском.
Вещица оказалась плоской, овальной формы, на ней было изображено что-то вроде руки, только изображение было очень грубым; рука, казалось, сжимала меч, а может быть, и крест. Но для меча острие выглядело слишком тупым, а если это был крест, то его изобразили перевернутым. На амулете виднелась какая-то надпись, которую я не смог разобрать; как будто паук оставил там свои следы.
Я подумал, что подарок – очень трогательное выражение благодарности старика. Даже само золото, из которого был сделан амулет, немало стоило в Иране. Я не стал отказываться от подарка; местному жителю это показалось бы непереносимым оскорблением. Я присоединил цепочку к своему кольцу для ключей и стал носить амулет вместо брелка. Вместе с историей о Минце и взломе сейфа вещица могла стать хорошей темой для бесед на вечеринках.
В первый раз амулет проявил свою силу, когда закончилась одна из таких вечеринок, на которой я задержался, выпив слишком много и не съев ничего, кроме канапе. Я, признаюсь, и вправду перебрал; может, даже три кварты проглотил. Добравшись до дома, я приложил к замку ключ – я только потом понял, что это был не ключ, а амулет, который мне дал Хамид. Дверь тотчас отворилась. Оступившись, я понял: что-то не так.
По лицу меня били крупные дождевые капли, а на улице только что была тихая, ясная ночь. Ноги мои касались не деревянного пола, а булыжников; ночь была чернее негра, но находился я под открытым небом, а не в квартире. Я вот что вам скажу: когда люди внезапно такое испытывают в трезвом виде – значит у них не все дома. Я еще не протрезвел, и вокруг меня все качалось и крутилось, но после нескольких минут под дождем, слегка привыкнув к темноте, я смог разглядеть, куда попал.
Я стоял в выложенном камнем внутреннем дворике, возле пятиэтажного вроде бы здания, выстроенного в форме буквы «L»; среди камней, на углу, где конец буквы «L» упирался в следующее здание, росло дерево. Я видел дверь и окна, выходящие во двор, но все было темно и тихо. Позади меня находилась высокая стена, преграждавшая путь; очевидно, я прошел через ворота в этой стене.
Я подумал: раз уж я сумел пройти через эти ворота в одну сторону, то смогу пройти и в другую. Я распахнул ворота. Ничего не случилось – за исключением того, что я оказался на узкой улице, не очень длинной, с темными силуэтами зданий с обеих сторон; все дома были одинаково пусты и безмолвны, будто город вымер. Я слегка пошатнулся; коснувшись рукой стены, я нащупал какой-то знак, и мне пришлось достать зажигалку, чтобы прочесть написанное на нем. Там обнаружились буквы четырехдюймовой высоты: «Impasse du Petit Jesus». Надо вам сказать, от этого меня бросило в дрожь.
Как уже говорилось, я был не в самой лучшей форме для того, чтобы размышлять о случившемся, но прежде чем я успел хоть немного собраться с мыслями, небо рассек луч прожектора, за ним еще один и еще, а потом начался ад кромешный – завыли сирены, этот звук нисколько не напоминал звук местных сирен, это было высокое «ииии-ииип-иииииипи», и какой-то грузовик с тусклыми фарами пронесся по одной из поперечных улиц вдалеке; сигналил он просто как сумасшедший. На фоне облаков появилось еще больше лучей прожекторов, а где-то вдали эхом отдавались орудийные залпы, потом раздался сильный взрыв, и яркая вспышка света осветила далекие здания.
Я достаточно протрезвел, чтобы решить: мне не хочется во всем этом участвовать, тут можно попасть в неприятности и даже погибнуть… И тогда послышался такой грохот, как будто небо рухнуло на землю, надо мной со свистом полетели камни, и большая часть одного из зданий в дальней части переулка Младенца Иисуса обрушилась и загорелась. Бросившись бежать, я подумал: как же мне повезло, что они использовали не самую мощную бомбу; мощная уничтожила бы и меня, и все дома на этой улице.
Все окна распахнулись, двери, полагаю, тоже, но поскольку я уже был на улице, то успел к разрушенному дому первым. Я услышал голос женщины, которая звала на помощь откуда-то из-под груды щебня; я выпил и был сильно возбужден, а потому не колеблясь бросился вперед, к источнику звука. Едва я достиг вершины, раздался еще один взрыв – вероятно, взрыв газа, потому что загорелись яркие синие огни; язычок пламени больно лизнул мне руку.
Почти сразу я увидел женщину, ее голова торчала наружу, и хотя волосы ее были растрепаны, а лицо искажено, я смог разглядеть в отблесках пожара, что эта женщина оказалась самым прекрасным созданием, которое мне встречалось в жизни. Я начал разбрасывать камни и куски древесины, чтобы вытащить ее наружу. Она перестала звать на помощь и проговорила: «Поторопитесь, месье, ради Бога. Я не ранена, меня просто завалило».
Не знаю, как долго все это продолжалось. Знаю только – я ни на что не обращал внимания, пытаясь вытащить ее, а огонь, казалось, окружал нас обоих, несмотря на дождь. Когда я отбросил массивную полку и выворотил погнутый остов кровати, который придавил женщину, несколько парней в забавных медных пожарных касках подобрались ко мне и вытащили нас обоих по короткой лестнице, установленной у подножия кучи щебня. Внизу собралась небольшая толпа, и все приветствовали меня – такое случилось в первый раз с тех пор, как я играл на третьей базе за школьную команду.
Они закутали в плащ девушку, которая, кстати, была в длинной ночной рубашке. Она сказала: «Меня зовут Антуанетта Виоланта. Теперь, как видите, у меня нет дома, но если месье назовет мне свое имя и укажет место, где он живет, я смогу сообщить ему, куда прибыть, чтобы я смогла поблагодарить вас».
«Меня зовут Аллен, – ответил я, – но… ну… я точно не знаю…»
«Ах, месье американец? – сказала она. – Вы говорите по-французски очень чисто, очень правильно».
«Спасибо, – поблагодарил я, поняв, что она, очевидно, рассчитывала на продолжение знакомства, и решив, что тоже очень этого хочу. – Возможно ли, мадемуазель Виоланта, проводить вас…»
ebooksa