…Муравьев и Антипов (каждый в парадном мундире, с саблей, при золотых эполетах, с белыми розами в петлице и андреевской лентой через плечо), уединившись в генеральском буфете, ждали начала венчания. Они убивали время тем, что по очереди кушали текилу из крышечки походной фляжки. Оба находились в весьма приподнятом настроении.
– И все-таки смерть Сандова мы недостаточно продумали, – поднял палец Муравьев. – Автокатастрофа – да, вещь проверенная, но слишком уж банально… А заключение экспертизы? «Машина столкнулась с мебельным фургоном – и обер-камергер погиб от травмы, несовместимой с жизнью».
– Ну, так же оно и было, – прожевал лайм Антипов. – Столкнулся человек с табуреткой и умер. Барон фон Браун честно отработал, хороший репортаж дал – одна видеоподборка о гибели людей в столкновении с мебелью чего стоит… интервью с пострадавшими… особенно порадовала вдова мужика, на которого рояль упал. А вот касаемо купца Чичмаркова… Как же мы, старые дураки, проглядели-то, а? Ловок, бес, ой ловок… Верно тогда ты заметил – обожают преступники переодеваться. В жизни не поверил бы в такой финт ушами – не притарань Каледин диктофон с записью исповеди на фабрике. Пушкина с почестями обратно в Святогорском захоронили, остальные кости и прах вернули… хотя ей-ей, я Туринскую плащаницу лучше бы нам оставил.
Муравьев сосредоточенно присыпал большой палец солью.
– А чего ты удивляешься? – спросил он. – Проглядели? Нормально, это закон жизни. Посмотри любой зрелищный боевик. Начальство везде – абсолютные дураки, которые лишь путаются под ногами, а все преступления бескорыстно раскрывают полудохлые ботаники с благородным сердцем. Правда, к Федьке это определение не подходит. Ботаником его не назовешь: жену трахает, выпить не дурак и бабло явно любит. Государь его в графы пожаловал, плащ со своего плеча подарил. А он что? Взял царское барахло и на аукционе в е-bау выставил. Монархисты охренели от такого кощунства.
Жандарм проглотил текилу, от души крякнул.
– Не дай бог никому преступления в кризис раскрывать, – прижал он зубами лайм. – Всего-то год назад царь-батюшка не поскупился бы за такое – ну, там портрет свой с алмазами, из Стабфонда сто тыщ евро золотом… и еще по мелочи – стадо коров голландских, например. А теперь все. Секонд-хэнд с царского плеча отхватил, титул с гербом получи – и отваливай, голубчик. Граф, вне сомнения, звучит гордо… но какой толк в титуле? Сугубо моральное утешение, и перед друзьями понты. По уши в долги влезешь, чтобы соблюдать традиции высшего света – на бал-то в джинсах не пойдешь, там должно быть все цивильно, уж как минимум туалет от Валентино.
Оба выпили последнюю и по-лошадиному затрясли головами.
– Что-то урядника Майлова не видно, – насторожился Муравьев.
– Забыл, что ли? – постучал костяшками пальцев по лбу жандарм. – Парня император после госпиталя наградил Георгиевским крестом и пожаловал эконом-туром в Болгарию – двухзвездочный отель, завтрак включен, семь часов ходьбы до моря. Лежит, небось, на пляже да про подвиги девкам рассказывает, балдеет. Каледин ходатайство подал – в отдел к себе Майлова забрать. Я не против. Тупой, но исполнительный. Хотя и на кавказца похож.
– Кавказец, это ладно, – кивнул Муравьев. – Главное, чтобы не масон.
…Лимузин императора ехал к Успенскому собору по ковровой дорожке – почетная охрана в киверах брала «на караул». Лейб-гвардейцы у Спасских ворот в двадцатый раз гоняли через металлоискатель князя Кирилла Кропоткина. Злобно звеня кольцами и серьгами, тот объяснял полковнику фон Шульцу – замначальнику дворцовой стражи, что такое пирсинг. Фон Шульц отвечал солдафонской шуткой, Кропоткин парировал фразой «от педераста слышу», и дискуссия начиналась сначала. Меж шариков двух золотых куполов собора вращалась камера CNN, и ведущий, не делая пауз, тараторил в микрофон… шел прямой репортаж под лейблом – Exclusive: Tsar’s Wedding. Ударил пушками артиллерийский дивизион – небо расцвело трехцветными звездочками салюта. Император в золотом венце с лавровыми листьями, с наброшенной на плечи пурпурной мантией, взял под руку невесту (свадебное платье от Гуччи, с открытым пупком) и вошел в собор – молодых на входе осыпали пшеницей. Хид Уткинг по-дирижерски взмахнул рукой – лейб-гвардейцы обнажили лезвия сабель, вытаращив глаза. Митрополит Московский терпеливо поджидал пару у алтаря, ласково тряся бородой, словно пытаясь отогнать мух. У Васильевского спуска первый муж Бритни Кевин Федерлайн давал ТВ-интервью на тему, как он в свое время эту невесту так, эдак и еще на подоконнике – однако уже через пять минут серьезно пострадал от случайного столкновения с мебельным фургоном. Церковный хор, состоящий из монахинь дворянских родов, пел здравицу «государю императору августу» и «государыне императрице Евфросинье». После фразы митрополита: «Благословляю – теперь вы муж и жена» православная государыня вскричала «Йеееееееееее!» и бросила через голову букет из белых орхидей. На месте, где стояли статс-дамы, началась свалка.
…Алиса ойкнула и приложила руку к животу.
– Что? – кисло спросил Каледин. – Опять виноградику?
– Нет, – с томной тоской ответила Алиса. – Что-то вот показалось…
– Показалось? – в голосе Каледина звучала злоба. – Месяц прошел, все никак определиться не можешь – беременна ты или нет. А виноград, значит, тебе по графику носи и носи. Купила бы наконец тест, как все нормальные люди.
– Мне чисто психологически страшно, – отрезала Алиса. – Если я залетела, то вскоре придется идти на УЗИ и узнавать пол ребенка. Окажется мальчик, ему крышка – задушу в колыбели. Второго Каледина в семье я не вынесу.
– Не забудь, он родится с титулом графа, – кротко напомнил Каледин.
– Ладно, – упилась собственным милосердием Алиса. – Пусть поживет. Я забыла, что, по крайней мере, этот ребенок унаследует ум своей матери…
Каледин представил себе сына с умом Алисы, и ему стало нехорошо. Он положил ладонь ей на живот, заставляя нервную систему успокоиться.
ebooksa