Лаяли собаки, причитали женщины. Стража обходила каждый дом, заглядывала в шкафы, подполья, кладовки, оглядывала огороды.
– Велиофант… – глухо донеслось из-под куртки.
– Да-а.
– Мне скучно. Расскажи чего-нибудь.
– А ведь есть, что рассказать-то, – встрепенулся домовой, – Слушай, какую историю моя стряпуха своей ученице поведала: «Еще недавно была она забытой старой ведьмой и жила в лесу, который люди обходили сторонкой. Этому и детей учили: «Не ходите, – мол, – в страшный лес, сглазит бабка, так же как коров и овец по околесным деревням».
Старуха про эти сплетни знала, да усмехалась себе, в нестиранный передник: – «Как же я сглажу, когда я из лесу уже какое десятилетие не выхожу. И из жителей никого не знаю, и про животинку вашу никогда не слыхивала, видеть не видывала» – глядела бабка на своих посетителей честными глазами. «И вообще, не колдую, я… так, вам, в качестве исключения» – говаривала она, ежели припрет бородатый мужичек крынку меда, да скажет: «Спать не могу, завидки берут, какая у моего соседа свинья жирная! Придушу тебя, бабка, коль не изведешь животинку. А поможешь, так вот тебе гостинец, пользуйся».
Ну, как тут не помочь? И наведет ему бабка порошка, подсыплет он ночью соседской хавронье в корыто, а на утро совершенно здоровая хрюшка валяется без дыхания, с синим пяточком. И начинается вопль на всю округу: «Ведьма, ведьма!» – А бабка-то чего?! Если б не к ней, так к другой бы бабке мужичек пошел, той, что живет через три деревни!
Так бы и жила та ведьма в кривой избушке, кабы не попалось ей заклинание чудесное, а еще через год не пришла бы девушка, из соседнего села, в ученицы проситься. Силу колдовскую в себе почуяла. Вот на ней бабка заклинание и испробовала. Истаяла девица в раз. Зато бабка стала лет на тридцать моложе и вдвое сильнее. После этого в окрестных селах несколько девочек пропало. Бабуля, коей и имя-то уже никто не помнил и кроме как – Карга Старая и не звал, тоже затерялась.
Зато в Заречном, главном городе этого небольшого царства, то есть здесь, объявилась девушка красоты неслыханной. Народ в государстве ахнул, когда супружницу свою законную царь в монастырь сослал, а ее в царицы взял.
Некоторые придворные сначала кричали, что король околдован, потом шептали, а потом и вовсе сгинули. В результате, все остальные, начиная с прислуги, и заканчивая вельможами притворились глухонемыми раньше, чем лишились языка методом отрубания головы, – Велиофант помнил и пересказывал подслушанную историю слово в слово, – Народ даже возроптать не успел, когда появилась на улице королевская стража, с невесть откуда взявшимся Шнюльфиком и в считанные дни все тюрьмы заполнились.
Люди так и не смогли определить, по каким признакам стража выискивает виновных, поэтому, на всякий случай, при их появлении прятались все. Благо, цокот копыт по каменной мостовой слышно издалека.
Все у королевы было под контролем, но, после пары лет царствования, на вершине красоты и могущества, она поняла – в стране закончились ведьмы, а она, больше всего на свете боялась постареть и лишиться силы, с помощью которой владела чувствами короля. Ну а как иначе смогла бы она заставить его сослать любимую жену? Или приказать казнить сына, на которого и сердиться-то причин не было?
Карвинга радовалась (правда, на «Карга» похоже?), когда услышала про проделки маленькой ведьмы в лесу и заполучила девочку, да только силу ее для себя добыть не сумела!» – закончил свой рассказ Велиофант триумфальным ударением.
– Так это не сказка?! – вскричал Ярих, и едва не выпрыгнул из убежища.
– Похоже, нет, – промурчал домовой, – И это еще не все, – добавил он, – Молодой наследник не погиб, а сбежал с лучшими войнами.
– Вот это да-а! – раздалось из-под куртки. А потом, после не долгого молчания: – Ты мне это ведь не просто так рассказал?
– Не просто так, – согласился Велиофант. – Лиарна, без подружек своих вызволяться не хочет, а нам их без подмоги не вызволить.
До вечера Велиофанту пришлось несколько раз отлучится. Плодами его непосильного труда были рубаха и штаны. Явно большие Яриху, старые и дырявые.
– То, что надо, – любовался домовой приобретенным. А еще ножницы – пришлось стащить у Фисы. Мог бы и попросить, конечно, но – неприлично пугать суеверную женщину говорящим котом.
Худое, грязное тельце не спасала от утреннего холода ни длинная, не по размеру рубаха ни подвернутые дырявые штаны. Лысая голова с торчавшими местами клочьями волос казалась маленькой, а черные глаза на бледном лице огромными.
ebooksa