— Щщас, не все сразу, — Танька все же оценила нежность мяса.
— Принес?! — оператор готов был съесть даже пустую тарелку.
— Закончилось у них все. Я набрал нам чипсов и газировки…
— Да ты гурман! Ладно, попытаемся выжить.
— Попробуй паштеты, этот — из печени индейки со сливками, дальше — из копченой грудинки фазана с фасолью и из копченой куриной грудинки, по-деревенски. Здесь — из орехов и куриной грудки, и — наконец — из дичи! Чудо, только утром приготовил.
— Саял, давай передохнем, — Танька тоже откинулась на спинку и положила руки на подлокотники. Немножко мешал нож гуркхов, висящий между лопаток, но это было даже здорово.
— Ты и половины не попробовала.
— А как же «выбор» молодости? Я не хочу лопнуть, я еще многое не сделала. Ты точно не философ?
— Точно, — вздохнул Шеф. — А жаль, в священники без степени в философии не берут.
— Зато ты отличный повар! Я едва остановилась, а ведь это только закуски.
— Весна жаркая выдалась, холодные блюда — беспроигрышный вариант, всегда под рукой, — заскромничал в ответ.
— Брось, лучше быть на своем месте и нести людям радость от еды, чем пытаться продавать очищение совести.
— Тебя обидел кто? — удивился Саял.
— Не включай мамочку, меня тошнит от святош! — Танька слегка замотала головой.
— Я был бы плохим священником, по-твоему?
— Для этого вера нужна, а не степень в философии. Странный у вас мир, все-таки.
— Вера — она внутри, а сказать на публику можно все, что угодно.
— Ничего личного, просто работа? Так что ли? С таким цинизмом тебе в медицину нужно было, а не в церковь.
— Дорого. Обучение очень дорогое там.
— Чего ты паришься? — подалась вперед Танька. — Нормальный парень, чудесный повар, приличная должность, в крутом заведении. Что за шило тебе мешает? Кстати, что это за ресторан? Твой?