ТВОЁ ИМЯ ПОСЛЕ ДОЖДЯ

Александр бросил на него остервенелый взгляд, Август сделал тоже самое, не переставая удерживать Оливера, чтобы не дать ему броситься за Эйлиш и полицейскими.

— Это мы и без тебя знаем, Лайнел. Но, как это ни странно для тебя, это не то, что Рианнон хотела бы сейчас услышать! Принеси воды, живо!

Один из сидевших в том же ряду мужчин достал флягу с коньяком и протянул ее Александру. Профессор поблагодарил его и поднес флягу к губам Рианнон, которая закашлялась после первого же глотка.

— Ты меня не понял, — продолжил говорить Лайнел. Он, как и остальные, был бледен, но глаза излучали решительность. — Я понимаю, что самое умное сейчас — это подготовиться к самому худшему, но… может, еще не все потеряно. В наших силах попытаться отменить смертный приговор.

— Не хотел бы быть слишком пессимистичным, Лайнел, но вряд ли у нас получится, — высказался Август, после того, как несколько минут никто не осмеливался ответить Лайнелу. — Конечно, случается, что в последний момент приходит помилование, но то, в чем обвиняют Эйлиш — слишком тяжкое преступление. Никому не удастся переубедить этого судью.

— А никто и не будет его переубеждать, — согласился Лайнел. — Никто из живых. Но вы также хорошо, как и я знаете, что в Маор Кладейш есть некто, кто знает, что произошло на самом деле.

Александр уставился на него так, словно впервые увидел. Даже Оливер перестал дергаться в руках Августа и обратился в слух.

— Ты имеешь в виду… — нерешительно произнес профессор, — ты имеешь в виду банши?

Лайнел кивнул. Рианнон открыла глаза, переводя взгляд с одного на другого, в то время как Александр помогал ей устроиться поудобнее.

— Вы, правда, думаете, что это возможно, мистер Леннокс? Что потустороннее существо может послужить нам свидетелем? С чего бы ей нам помогать?

— Потому что Эйлиш принадлежит клану О’Лэри, — ответил Лайнел. — Ее клану, ее семье, в преданности которой она когда-то поклялась. Зов крови — единственное, что имеет значение для этого духа. Это то, что заставило ее провести в тени Маор Кладейш более тысячи лет, то, что заставляет ее плакать каждый раз, когда умирает кто-то из вас, страдать, когда кто-то из вас покидает этот мир, так как она больше никогда не сможет их увидеть.

Рианнон подняла взор на Александра, не зная, что и сказать. Профессор знал, что они оба подумали об одном и том же. Все это могло иметь смысл, если бы та, кто находилась на волоске от смерти, действительно была О’Лэри, а не бастардом венгерского князя.

— Мы… могли бы попытаться, — проговорил, наконец, Александр. Люди вокруг начали покидать свои места, не переставая обсуждать происшедшее на заседании суда. — В конце концов, мы ничего не теряем, Рианнон. В чем-то Лайнел прав — это можем сделать только мы.

— В таком случае, нам следует поторопиться, — заключил Лайнел. Он ткнул пальцем в сторону больших часов, висящих над креслом судьи рядом с портретом королевы Виктории. — У нас осталось меньше двадцати четырех часов.

Глава 32

Убедить Оливера покинуть Дублин, пока Эйлиш находилась на краю пропасти, оказалось невозможным, так что пришлось остаться еще и Августу, чтобы присмотреть за ним. Александр, Лайнел и Рианнон как можно скорее сели на первый же дилижанс, направлявшийся к побережью. Они даже не зашли в отель за своими вещами — обратный отсчет уже начался и каждая минута, каждая секунда могла стать решающей.

Путь до Киркёрлинга показался им бесконечно длинным. Когда они, наконец, покинули экипаж, то бросились бежать вверх по склону, чтобы обнаружить… что во всем замке остался лишь один человек — Мод. Похоже, паника с головой накрыла обитателей комнат для прислуги и все остальные слуги сбежали, даже не спросив про жалованье и не побеспокоившись о том, что подумает их хозяйка, увидев брошенный замок. От Джемимы, разумеется, и след простыл. По всей видимости, она решила насладится вкусом мести в столице. Кухарка была напугана до полусмерти, но ни у кого не было времени ответить на ее вопросы.

В последующие часы они обшарили каждый уголок замка, подгоняемые тревогой, которая вскоре переросла в разочарование, а потом и в отчаяние, когда они поняли, что так и не приблизились к банши. По иронии судьбы, сейчас, когда всего через несколько часов единственной наследнице угрожала смертная казнь за преступление, которого она не совершала, банши хранила полное молчание. В конце концов, Рианнон, с каждой минутой бледнея все больше, объявила, что хочет удалиться на несколько минут, а Александр и Лайнел, наскоро посовещавшись, пошли в противоположных направлениях, чтобы продолжить поиски.

Профессор поднялся в голубую гостиную, где хранил свои аппараты со дня Святого Патрика, который казался теперь таким далеким. К сожалению, не помог даже спинтарископ. Радиевая соль не показывала наличие банши. Разочарованный, он отошел от визора, потирая уставшие глаза. Тот же результат выдали и остальные присланные Вероникой аппараты. Ответ был очевиден: во всем замке не было и следа, бродившей здесь испокон веков, души.

Глубокой ночью, раздосадованный как никогда, Александр решил присоединиться к Рианнон, чтобы оказать ей свою поддержку в эти часы, оставшиеся до исполнения приговора. Он даже думать не хотел о том, что она должна была сейчас чувствовать, ни каково сейчас Оливеру в гостиничном номере, если конечно Августу удалось увести его от тюремных ворот. Куиллс почувствовал, как комок в горле сжимается все сильнее при мысли о том, что станет с его другом, если произойдет худшее.