Виталик зашел за повозку, дабы уже здесь, вдали от посторонних глаз, дать волю слезам. Но те лились недолго. Обида и горечь сменились иным чувством – холодной безжалостной яростью. Если вчерашний вызов бывшего друга на поединок был продиктован бушующими в нем эмоциями, то сегодняшнее решение убить гада было принято в состоянии злобного хладнокровия. Костик должен был умереть, и он умрет. Пусть наслаждается последними часами на этом свете. Не успеет этот день закончиться, как мнимый друг и ныне действующий заклятый враг, расстанется со своей никчемной жизнью.
К тому моменту, когда вернулись Ратибор, Артур и Петя, Виталик уже был близок к тому, чтобы наброситься на Костика, прямо на глазах возлюбленной, и убить его не благородным манером – клинком в поединке, а путем бытового удушения. Его даже не удивило, что соратники вернулись в том же составе, то и отбыли на поиски. Виталику было не до пропавших друзей. Тут бы с одним бывшим другом разобраться.
– Запрягайте лошадей в повозку, – приказал Ратибор.
– А где остальные? – спросил подошедший к нему Костик.
Вождь снизил голос, дабы не шокировать Машку ужасными известиями, и сообщил:
– Их больше нет.
– То есть? – удивился Виталик.
– Их убили, – тихо ответил Ратибор.
– Кто?
– Я не знаю.
– Но как?
– Не важно. Не хочу об этом вспоминать. Одно лишь могу вам поведать – смерть их была ужасна.
– Разве мы не станем мстить? – удивился Костик.
Ратибор испустил тяжкий вздох.
– Не в этот раз, – сказал он. – Мы в опасности здесь. Нам нужно уезжать. Чем дальше уберемся отсюда, тем лучше.
Ни Виталик, ни Костик не стали спорить с Ратибором. Его авторитет в отряде был непререкаем. Они взялись запрягать лошадей в повозку, другие собирали и упаковывали палатки. Лагерь свернули быстро, и уже через полчаса выступили в дальнейший путь. Машка вновь ехала в повозке, а ловелас Костик пристроился рядом и вел с ней веселые беседы. Виталик, глядя на бывшего друга с возрастающей ненавистью, не мог поверить своим глазам. Они лишились троих своих соратников, а этот гад ведет себя так, будто ничего не случилось.
А про себя подумал – сегодня же вечером я его на клинок-то насажу. Сегодня же. А если Маша спросит, куда он пропал, совру что-нибудь.
Тут голову Виталика посетила блестящая идея. Он решил не только убить бывшего друга, но и опорочить память о нем. Сказать Машке, что тот струсил и сбежал. И добавить, что он всегда был трусом.
В этот день они ехали быстрее обычного. Ратибор стремился увести свой отряд из земель, где властвовали кровожадные маньяки. Ему казалось маловероятным, чтобы те стали преследовать их бесконечно долго. Наверняка, эти нелюди сидят на одном месте, терпеливо поджидая, когда мимо проедут беспечные путники.
Но как же сильно он заблуждался, этот наивный Ратибор.