— Сынка, — Молния сделал три нетвердых шага, схватился за руль, чтоб не упасть: — Видал, ик, копателей?
— Э, батя, ты уже наклюкался, — равнодушно протянул сынка.
— Копатели пашут у речки, за лесом, — отозвался тинэйджер: — Мы хотели глянуть, а ихний прохфессор нас выгнал!
— Нельзя, грит, посторонним находиться на раскопе! — с обидой дополнил сынка.
— Воть мы сюды приехали… Може, оне не всё здеся выкопали. Али што забыли.
— Молодца, сынка! — Молния любовно прижал голову сына к своей груди. Потом сделал несколько нетвердых шагов в машине: — Эй, Гром, просыпайсь. Я знаю, где учёный сукин сын!
Гром сразу же проснулся и спросил обыденно, как будто и не спал:
— Где?
— Щас скажу, — Молния тяжело плюхнулся на сиденье. — Заводь!
Гром, почти не качаясь, обошел машину, сел за руль. Включил двигатель.
— Сынка, мамке ниче не гри, — попросил Молния, высовываясь в фортку. — Ты мини не зрел. Ик. — Папка прижал палец к губам. — Тссс… Поехали уж, — обратился он к приятелю.
Гром снова спал, склонив голову на руль. От дружеского толчка легко проснулся:
— Дак куды ехать?
— К реке!
Шофер отжал сцепление и дал по газам! «Запорожец» рванул с места, сделал круг у раскопа и неровными скачками понесся вдаль!
— «Запору» уж сто лет в обед, а ездиет всё как новь! — восхищенно поцокали вслед деревенские юнцы.
***
— Мамка, а ты зачем наказала побить папку? — спрашивал мальчик лет восьми, стоя перед мысленным взором Даши. — Папка хороший!
Женщина споро поднялась со своего стульчика, томительно закатила ясные глазки вверх. Прижала ручки к полной груди. Вымолвила тревожно:
— Господи, а правда — зачем?! Он ведь и вправду хороший, только безответственный!