В голове сразу мелькает мысль: «А ведь верно. Если бы тот мудила Мухтар не притащил Катю ко мне в номер, вряд ли бы я когда-нибудь обратил внимание на нее. В мою жизнь, в мою вип-зону она бы никогда не пришла сама, а я никогда не отправился бы пешком по проспекту в поисках скромных добропорядочных девушек». Внутри меня что-то даже вздрогнуло от этой мысли.
– Но ты могла сказать, что деньги нужны для ребенка, например, а не на дорогие спа-салоны. Или я, по-твоему, совсем упырь бездушный? Я же никогда не обижал тебя, могла бы и доверить мне свою тайну.
– А ты посмотри на себя, Кирилл. Что или кого можно тебе доверить? – она устало вздыхает и отворачивается. – К тому же мне одного шантажиста хватает. Ты брал то, что хотел и бросал мелкие подачки…
– Так он тебя шантажировал? – догадываюсь к чему она клонит. – Угрожал? Ребенку угрожал?
Она закатывает глаза, мол «какое тебе дело?»
Не могу сдержаться и выдаю трехэтажную тираду в адрес упыря- Кучинского.
– В любом случае, могла бы пожаловаться, что тебе угрожают. Сказала бы, что шантажом заставляют украсть прогу у меня. Такие ситуации разруливаются на раз-два. И тогда бы я все решил быстро и ты не пострадала бы.
– Уйди, Рузанов. Прошу тебя. Если мстить не будешь, лучше уйди.
– Я не уйду. Теперь уж точно не уйду. Давай, рассказывай все, как есть. Хватит этих загадок уже. Выкладывай!
– Зачем, – иронично улыбается она.
– Ты, как я полагаю, все еще на крючке у Кучинского? Может, я могу снять тебя с этого крючка. А? Алина-Марина? Или что, оставить тебя тут в полном дерьме?
– У-у-у, так ты такой добрый у нас, оказывается? – недоверчиво смотрит она на меня, а в глазах уже слезы блестят.
– Миша сказал, что я влюбился. Поэтому, наверное, доброта прет из меня со страшной силой, – пытаюсь пошутить я, в надежде, что она не разревется тут сейчас, а то не люблю я эти ситуации с женскими слезами. – Я ж тебе не чужой, в конце концов!
Видимо, решив, что я таки не совсем ей чужой, она решается заговорить.
– Не моя это дочка, – кивает она в сторону комнаты. – Сестры погибшей. Девочка маму не помнит – была совсем малюткой, когда Алина погибла. Меня мамой называет, а я не говорю ей правду… Ну… я не отдала ее в детдом, опекунство оформила.
Замолкает. Вздыхает тяжело. Я жду, не тороплю – пусть сосредоточится и уже выложит мне все, что накипело. И она таки взрывается, радуясь возможности высказаться.
– Денег не было совсем. Жрать, Рузанов, было нечего, за квартиру нечем было платить. На работе крохи получала, так что только молоко ребенку и могла купить. Тебе не понять… Я тогда паспорт Алины нашла, который не сдала после похорон, не до того было. По этому паспорту я в ваш спортивный вип-клуб записалась. Ходила знакомиться с богатыми мужиками. Там и с тобой познакомилась. Помнишь? Так и жили, на подарки и подачки. На твои подарки и подачки, Рузанов.
Она горько усмехается и, прислонившись к стене, сползает на корточки, закрывая лицо руками. Думал, заплачет. Но нет, не заплакала.
Отрывает руки от лица и продолжает:
– Кучинского тоже так подцепила, в элитном клубе. Только он завел свою игру. Узнал, что я не дочка богатого папаши, который живет сейчас за границей. Заснял он на видео секс с ним. Сказал, что если не буду выполнять его требования, то отправит запись в службу опеки и у меня Наташку заберут. У них там строго с этим. Кто доверит ребенка проститутке? Ну я и делала то, что требовал этот урод. Вот так, Рузанов. Давай, скажи, что я соска гребаная, что так мне и надо…
ebooksa