– А может, – сказал Рэндалл после долгого молчания, – нам просто нужно хорошенько отдохнуть? Съездить на Мексиканский залив, поваляться на солнышке?
– А вот эта, – охотно поддержала его Синтия, – мысль отличная, вне зависимости от чего бы то ни было. Я никогда не понимала, откуда берутся охотники жить в таком мерзком, грязном, уродливом месте, как Чикаго.
– Сколько у нас денег?
– После оплаты всех счетов и налогов останется сотен восемь. Ну и пять сотен Хога, если ты хочешь считать и их тоже.
– Думаю, мы их заработали, – мрачно сказал Рэндалл. – Послушай! А у нас и вправду есть эти деньги? А вдруг это тоже было надувательством?
– Ты хочешь сказать, никакого мистера Хога никогда и не было, а сейчас придет сестричка и принесет нам вкусный обед?
– Мм… ну что-то в этом роде. Так есть у тебя эти деньги?
– Я думаю, что есть. Подожди секунду.
Открыв сперва сумочку, а затем – закрытое на молнию отделение этой сумочки, Синтия проверила наличность.
– Здесь они, как миленькие. Красивые такие зелененькие бумажки. Поехали в отпуск, Тедди. Да и вообще, чего мы сидим в этом Чикаго?
– А того, что здесь для нас есть работа. Кушать-то надо или нет? Кстати, спсихел я или нет, но стоит узнать, кто за это время звонил.
Рэндалл потянулся было к телефону, но тут его взгляд упал на пишущую машинку. На секунду Рэндалл замер и смолк.
– Подойди сюда, – сказал он наконец каким-то чужим, напряженным голосом. – Погляди.
Синтия вскочила на ноги, подошла к мужу и заглянула через его плечо. В пишущую машинку был вставлен их собственный фирменный бланк, на котором чернела одна-единственная строчка:
Синтия почувствовала болезненный спазм где-то в нижней части желудка. Она стояла и молчала.
– Син, это ты напечатала?
– Нет.
– Ты уверена?
– Да.
Синтия потянулась, чтобы вынуть лист из машинки, но Рэндалл остановил ее руку.