Укротитель амазонок

Повисла неловкая тишина. В такие моменты, кажется, что надо что-то сказать. Но что именно… Немного поерзав на стуле, я, в конце концов, выдал:

— Надеюсь, вы во всем разберётесь. Нельзя так просто всех подставлять.

— Подставлять, не подставлять, кто же знает. Сейчас признание подписывать будешь, — докуривая, сказала она.

— Охренеть, в смысле что?! — почти что выкрикнул я, чуть не свалившись со стула.

— А того! — дамочка повернулась ко мне, неприятно дохнув табаком. — Мужинисты — хитрые черти. У охраны порядка нет сил вычислять каждого гада. Есть информация, что ты с ними в сговоре. Значит, отправим на каторгу.

Так и знал… По ходу, римское право тут не придумали. Хотя, оно мало что изменило бы. Я чуть не взорвался от гнева. Нахрена выслушивать меня битый час, если все равно хотела отправить на зону?

— Госпожа, ты попутала что ли?! — теряя контроль, сказал я. — Меня ублюдок один подставил! Или ты там глухая!

— Подставил — это хорошо, даже очень, — прищурившись, пропела женщина. — Экстремиста уже схватили, ещё и клеветника загребем. Как говорится, чем больше, тем лучше!

— А может, чем справедливее? — едко подметил я.

Тут следачка проявила необычайную гибкость. Она резко перевесилась через стол и отвесила мне пощечину. Лицо загорелось от боли, я ахнул, не ожидая такого. Теперь ясно, где прячется злой полицейский. В ней самой! Где ж ещё…

Даже хуже, чем я ожидал. Но сдаваться пока ещё рано. Я немного оправился от шока, а следовательница вышла из-за стола и стала меня разглядывать.

— Видишь, как хорошо. Вот ты и понял в чем дело. Подпиши признательный свиток, и мы с тобой больше не встретимся, — спокойно сказала она.

— Открытку могу подписать с посланием далеко и надолго, — несмотря на боль, улыбнулся я.

— Очень весело, мужинист. Знаешь, тебя посадили в хорошую камеру. Твоя госпожа хлопотала. Говорила, что ты неплохой.

— Лилька — нормальная женщина, в отличие от некоторых шизофреничек, — процедил под нос.

Следовательница не разобрала слов, но ей это все не понравилось.

— Да, камера — высший сорт, — продолжила дама. — А есть плохие камеры, где сидят злые дяди. Они могут взять нежный членчик и вставить его себе в задницу.

Я откровенно расхохотался от этого. Мне ни разу в жизни не угрожали тем, что придется засаживать мужикам.

— Смеёшься, шалав! Привык нежиться в сраном гареме?! Это не сраный гарем! — забыв о былом спокойствии, заорала следачка.

— Так и есть. Это тупо свинарник! — тут же подметил я.