Укротитель амазонок

— Меня зовут Талион, тут всего пару недель, — сбивчиво произнес в ответ.

— О, даже так… Пока мамочка была в командировке, завезли новых мальчиков, — хихикнула дама.

«Мой мальчик тебе в рот не поместится», — подумал, и опустил взгляд, чтоб не ржать.

— И кто ты вообще, дорогой? — грубо спросила она. — Не бойся, это мне для отчетности.

— Ну, я не знаю. Меня нашли в лесу с травмой. Память частично пропала, — пролепетал тихим голосом.

— Одинокий несчастный потеряш. Знаешь, здесь тебе точно помогут. Если что-нибудь нужно, обращайся к нашим девчонкам. А еще лучше… сразу ко мне.

На последних словах дамочка подмигнула. От этого у меня чуть не встал. Пришлось скрестить ноги от греха подальше.

— Хорошо, без проблем. Теперь можно идти? — конечно, я не хотел уходить. Но спектакль надо играть до конца!

— Хмм, если ты очень хочешь, то да, — заявила начальница. Я чуть не выпал в осадок. Неужели ляпнул не то? Актер погорелого фриланса!

— Ладно… тогда мне пора, — с досадой процедил сквозь зубы. Но дамочка тут же остановила.

— Стоять! В смысле, хочешь поболтать по душам? Небось, сложно привыкать к коллективу. Никого не знаешь, кажется, что все злые. И только тетя Патрисия готова протянуть руку помощи.

С этими словами девушка положила ладонь мне на грудь и медленно повела вниз до ремня брюк.

— Ой, не знаю, может быть уже завтра? Сегодня слегка поздновато, — протянул я, вспоминая, как самого ни раз динамили бабы, и как это жутко бесило.

Характер амазонок был грубый, и мои слова стали отличным триггером. Женщина прошипела что-то недоброе, толкнув меня вглубь помещения.

— Сегодня, и точка! Вы новенькие вечно ломаетесь. Набиваете себе цену, юлите. Но я знаю, что тебе надо! Побольше сочных дырок, ведь так? Это на публике мужики все застенчивы. А видят выгоду, сразу ложатся под баб, забывая о былых принципах.

После того, она схватила меня за одежду, притянула к себе и поцеловала взасос с языком. Длинные пальцы опустились пониже пояса и сжали там все что можно.

— Оххх, горячий сучок! — простонала Патрисия и тут же меня отпустила.

— Снимай штаны и ложись-ка на тот диван! — грубо приказала она, а сама, глядя по сторонам, направилась запирать дверь.

— Чего? — спросил я. От возбуждения пересохло во рту, сердце бешено колотилось, и даже слух притупился.

— Ты все слышал, шлюшок! Делай, что я сказала!