– Надеюсь, у нас еще будет время поговорить.
– Уходи, – не оборачиваясь, бросила Иоланда.
3
Иммаколата по-прежнему сидела в своей яме, то плача, то впадая в сонное оцепенение.
Насилие, совершенное над ней Шэдвеллом, и гибель сестер погрузили ее в лабиринт безумия. Но она блуждала там не одна: иногда ей встречался долго преследовавший ее призрак. Бич. Даже она, дышавшая смертью и разрушением, как воздухом, не могла выносить его присутствие и молилась о пробуждении.
Он все еще спал – это было хоть каким-то утешением, – но он не мог спать вечно. Его цель еще не достигнута. Скоро он проснется, чтобы довершить свое дело.
И что тоща?
– Все... песок, – прошептала она камню.
На этот раз он не ответил. Он обиделся из-за того, что она говорила с той женщиной.
Иммаколата заерзала в грязи, пытаясь вспомнить, что та женщина говорила. Она ничего не помнила, кроме одного имени. Оно эхом отдавалось в голове.
Это имя, как сверлом, вгрызалось ей в мозг. Она задергалась, пытаясь отогнать его, но оно не отставало. Потом к нему присоединились и другие имена.
Она увидела их рядом, яснее, чем то, что окружало ее. Своих бедных, дважды убитых, сестер.
И за ними – земля, которую она так мечтала уничтожить. Она вспомнила ее имя и тихо произнесла его:
Так они, ее враги, называли ее. Они любили ее и сражались за ее свободу.
Она еще раз дотронулась до скалы, и камень задрожал под ее рукой. Она поднялась на ноги, слыша, как имя заполняет ее мозг, смывая забвение.
Как она могла забыть своего любимого Шэдвелла? Она дала ему чары. А он в ответ использовал ее, а потом отшвырнул, как тряпку.