Сотканный мир

– Фуге конец, сестра. Я хотела пролить здесь его кровь, а вместо этого он пролил мою. Но это неважно. Фуге конец. Все станет песком...

Она стала падать. Сюзанна поддержала ее, почувствовав, как закололо ее руку.

– Они навеки лишились родины, – в слабом голосе Иммаколаты слышалось торжество. – Фуга исчезнет. Навсегда.

Тут она упала, оттолкнув Сюзанну.

– Я так и думала... пустота...

Она сползла по стене на пол.

– Песок и пустота... это все. Вот оно.

Словно в ответ, раздался оглушительный грохот.

Кирпичи начали с новой силой вдавливаться друг в друга, крошась и усыпая пол обломками. Сюзанна оглянулась, ища пути бегства. Здесь уже нечего искать и нечего спасать.

Тут два луча света вонзились ей в руку, как иголки. Сюзанна вскрикнула, испугавшись не их ярости, а того, откуда они исходили. Светились пустые глазницы одного из стражей. Потом к нему присоединился второй, затем остальные.

– Станок... – прошептала Иммаколата.

Перекрещивающиеся лучи вспыхнули ярче, и воздух наполнился неразборчивым шепотом.

– Поздно. Ты не спасешь его.

Голова Колдуньи вздрогнула. Она умерла.

Но сила Станка еще действовала. Сюзанна отступила к выходу, и лучи, которым теперь ничего не мешало, засияли еще ярче. Шепот обрел ритм, сливаясь в мелодичные строфы. Часы четырех Семейств работали здесь под свет и музыку.

Этои был Станок. Конечно.

Иммаколата не зря сказала, что Шэдвелл воспринимает все слишком буквально. Волшебство крылось не в вещи, а в слове и движении, вызванных могучей мыслью.

Но ей-то что? Она Кукушонок, и может только беспомощно наблюдать конвульсии волшебного мира.

Она вспомнила Мими, которая ввела ее в этот мир, но не успела ничего объяснить. Приходилось до всего доходить самой, и она опоздала. Боже, как она опоздала!

Пляска лучей заворожила ее, Они становились все ярче, все плотнее и готовы были вырваться из стен, в Фугу.