Витязь. Тенета тьмы,

– Знаю, – ответил Мастер Войны. Он снова рыскнул туда, сюда; красный подол оплел ножки раскуроченного стула, обломки уродливой мраморной статуи.

– Надо выпустить пленников. Ты, – ткнул он острым когтем в быкоглава, – приведи.

– И Ольва тебя тоже убьет, – сказал Котов. – Два р-раза.

– Потом, Кот-ту.

Инопланетянин, сплетя руки за спиной, смотрел в пролом окна на далекие черные пустоши и серые россыпи. Туда, где клубилась ныне понятная, но пока необоримая опасность.

– Была разведка. Враг очень силен. Мы все будем союзниками друг другу. Даже тот геянин… похожий на панцирника. – Он показал жестом маленькое, широкое. – Опасность понятна всем.

– Это дверг, Трорин его зовут, – желчно пояснил Котов. – А происхождение опасности…

– Да, – оборвал Котова инопланетянин. – Я не расист, пусть дверг. Я сам был ящером.

– Был он… Слушай, у тебя пожр-рать ничего нет?

– Есть, – усмехнулся Мастер Войны. – Много.

…После разговора на повышенных тонах и выяснения, кто таков новый местный владыка, где Карахорт или хотя бы дракон, – Ольва, Анариндил, Йуллийель, Мастер Войны, Эйтар, Алинка и Котик стояли вокруг круглого стола, застеленного грязной, заляпанной картой, нарисованной на коровьей шкуре, отчего-то чрезвычайно ассоциировавшейся со стоящим на посту около двери быкоглавом. Разгребать пол сокровищницы, чтобы добраться до большой инкрустированной карты, не стали.

Круглый оранжевый гном Трорин был тут же и изучал коллекцию секир, украшавшую стены, и кучи золота по углам.

Мастер Войны исподтишка изучал Трорина.

– Сейчас придут криданцы, и мы поговорим.

– Криданцы? – с любопытством спросила Ольва. – Здесь есть еще инопланетяне?

Коготь ткнул в Котика, который доедал деревянной ложкой из неровной глиняной миски кашу, стопроцентно сваренную из каких-то злаков. Котику показалось, что во дворе был подвешен неаккуратно разделанный труп орка, и мясные блюда он пробовать не рискнул.

– Я не понял, кто здесь местный, – признался Мастер Войны. – Все вперемешку. Не важно. Главное, чтобы все воевали.

Анариндил, слишком долго и чересчур бережно удерживавшийся строгим родителем внутри Пущи, воссиял.

– И я?

Белые глаза придирчиво оглядели затянутую в кольчугу ладную фигуру эльфинита.