– Не в Европу?
– Чего нам Европы! – надменно выговорила Ирма. – Ты уйму летних каникул просидела у тети Юли в загородном коттедже. Там большой кусок твоего детства, Алинка, и комнатка на мансардном этаже, где ты оставила своего главного плюшевого медведя. Помнишь, ты сказала мне тогда, что выросла – и теперь будешь интересоваться компьютерными играми и мальчиками? М-мальчиками…
Алина чуть опустила глаза.
Генерал чужой звездной империи попросил ее: прими меня; так было заведено в его мире, где правили женщины. И она, обалдевая от невыразимого счастья, дикого восторга и захватывающе острого ощущения чего-то запретного – и вместе с тем естественного, – она приняла…
Ирма тем временем в очередной раз рассказывала про их с тетей Юлей историю университетского знакомства, про девичьи подвиги, про первый французский коньяк и тусовки с московскими художниками…
Алина думала о своем.
Спустя все же не тридцать, а все сто тридцать минут оставшийся в квартире за старшего Пиксель был торжественно передан под присмотр Наталье Петровне в комплекте с ключами от квартиры, пачкой люксового корма, не менее люксового туалетного наполнителя и расписанием трапез. Мятущийся толстый Лаки запихан в салон, Алинка с планшетом простерлась на заднем сиденье внедорожника. Ирма решительно бросила свое пока что стройное тело за руль («разнесет же, как корову… после Алинки сколько было, плюс двадцать два? Двадцать три?»…), а все купленное «для правильной беременности» осталось сиротливо стоять на кухонном столе.
– Что ты улыбаешься? – спросила Ирма, выезжая из гаража.
– Ты наконец бросила суетиться, мам, – уважительно сказала Алинка. – Ты отключила звук, но айфон твой нервно моргает. А ты нет. И ты везешь меня к тете Юле. Как в детстве. Это то, что надо…
– Конечно, – произнесла Ирма уверенно, – конечно. Сейчас так надо. Только так.
– Мастер говорил, что ты матерь дома, мам!
Матерь дома!
Ирма скривилась… черт бы побрал такого зятя!
И тут же мысленно оговорилась – но лучше бы побрал не навсегда.
– Как там его народ называется, Алина?
– Нам сложно выговорить. Для простоты – гертаец он. Уроженец великой империи Гертай, да сияет вечно ее Белое Солнце. А с их произношением выговорить не так легко. Йертайан, так будет.
Алинка упала лицом в ладони и затихла.
– Але, Юрчик? Ну че, на?
Вася Брови дышал в трубку сипло, но аккуратно, будто боялся спугнуть важное.
– На стреме я. Вынесли чемоданы, еп-ма. Собрались телочки и правда куда-то надолго… Пса забрали, квартирка на охране, сигналка говно.
ebooksa