Гномка усмехнулась и принялась собирать в воскрешенную корзину раскатившийся товар.
Легендарная серая шляпа над головой мага чуть приподнялась, и он продолжил путь. Отсюда до его приюта была еще пара лиг ходу.
Вся Эала стелилась под ноги Мриру. Много лет назад он обосновался тут – в Звездной башне, построенной неизвестно кем в старинные времена. Спиральная лесенка вилась вдоль каменных стен, на верхних этажах располагалась жилая комната и большая библиотека, а внизу были кузня и мастерские, где старый волшебник делал шутихи и фейерверки, знаменитые во многих городах и поселках Эалы.
Мрир плотно притворил за собой дверь, зашагал по ступеням. Место уединения и раздумий о судьбах миров, башня встречала привычным покоем и сонмом знакомых запахов – трав, бумаги, пергаментных свитков, немного – пыли, немного – паутины.
Мрир поставил посох в угол, подаренную бутыль – на уложенный свитками стол. Опрокинул усталое тело в кресло, потянулся. Бросил рядом с бутылкой ломоть сыра, который незримо ехал где-то в складках серой мантии.
Придвинул тонкий стеклянный стакан, сорвал сургучную пробку. Налил, посмотрел вино на просвет. Запах его был сладок, багряный оттенок напоминал благородный отсвет рубинов.
Рубинов, застывающих в камень из капель и брызг драконьей крови.
– Я пью за величие Эалы, – медленно выговорил мудрец, покачивая стаканом: вино меняло цвет и оставляло на стекле сочные, будто маслянистые подтеки, – пью за то, чтобы она была единой и вечной навсегда! Чтобы цвел и богател этот край, радость взора Сотворителя всего Сущего, да не замрет никогда его животворное дыхание…
Он выпил, медовая сладость тронула язык – в жарких заморских краях делали отличное вино, хмель в котором не противодействовал вкусу. Виноградники росли по склонам долин, сбегающих к соленой воде.
Мрир пригубил еще.
– Меняется все, меняются миры, – продолжил он, звуки голоса тонули в окружающем воздухе, не темном, но пыльном, будто застарелом. – Эала расцветает каждую весну, но та ли она, что я помню? Те ли народы, которые я был призван направлять и поддерживать в их стремлении следовать Предначертанному Сотворителем? Меняюсь и я сам. Я не становлюсь моложе. Я помню былые дни и годы, исполненные могущества и красоты, вздохи Силы Творца – инеистых великанов и демонов с огненными бичами. Помню, как над мирами властвовали драконы; куда канули те времена? Вспоминать… страшно, ведь даже могущественные маги порой боятся. Боятся конца мира.
Маг поднялся, подошел к окну, из которого тянуло осенней прохладой, посмотрел на дальний край лесов и возвышающиеся над ним белые стены Нолдорина. Великий город был едва виден, но даже отсюда сверкал, как бесценный камень на короне гор.
– Боятся; потому что даже сильнейшие из сильных конечны. Цемра, повелительница Хаоса, к которой я столь прозорливо направил Тайтингиля, – повержена, как ни велико было ее могущество. Повержена, я чувствую это, чувствую по дыханию Эалы.
Маг рывком забросил в горло остаток вина, твердо поставил пустой стакан на подоконник, вцепился сильными узловатыми пальцами в старое дерево.
– Прощай, Цемра, ты не смогла умерить безумного аппетита, в итоге твоя жадность уничтожила тебя саму. Так и должно быть, ты погибла, а я победил. Ты не нужна, ты отработана, как и великий светлейший эльф – отыгранные карты, сброшенные со стола фишки. С родом остроухих справятся паучьи полчища, они уже плетут тут свои тенета тьмы; но я знаю, как уничтожить и их. Карахорт и его войска гоблинов и орков одержат верх – не воинским умением, так многочисленностью и моей силой. Наша складка Эалы освободилась от Цемры, а пауки очистят Эалу от эльфов… и темные воинства завершат огранку мира… для меня.
Мрир отступил к столу, снова взял пузатую бутыль и отпил прямо из горла. Рука мечника и воина, старческая, но твердая и крепкая, стиснулась на узком горлышке.
– Твой путь по складкам Эалы, Цемра, был ошибкой. Ты напрасно устремилась за пределы, презрев меня… и Карахорта. Ты могла зачать разумное, могучее потомство и здесь. Наш Карахорт… наш сын… унаследовал мою мудрость. Он воспользовался случаем, уничтожил великого Таурона, своего предшественника, и воцарился на темном троне. Это ли не торжество разума?
Теплый осенний ветер ударил в витраж, защищающий окно башни, горстью сухих, ярких, как бабочки, листьев. Маг смотрел неотрывно куда-то в грядущее, ведомое только ему одному. Смотрел и говорил.
– Карахорт! Правая рука моя к обретению нового мира, который станет совершенно иным, молодым… где буду молод я сам! Таурон просчитался, я наблюдал за каждым его шагом тогда, во время битвы в Тенистой Пуще. Он желал обрести вечную жизнь и вечную молодость кровью эльфинита, совершив обряд, описанный в Черных свитках… Так желал, что потерял холодность и возвышенную отстраненность рассудка… и потерял себя. Заполучить эльфинита оказалось куда сложнее, чем он думал. Это и мне непросто. Но я ведь не темный, не темный… нет.
В бутыли осталась половина, каждый глоток теперь шел с трудом, вино сделалось слишком приторным, нестерпимо вязким; вязли и слова на онемевшем языке старого мага, мысли замедлили свой бег.
ebooksa