Войдя в темный холл, она увидела чью-то фигуру, сидевшую в кресле. Воздух был насыщен сыростью и пропитан запахом тухлой рыбы.
«Ожидания сбываются».
Ира ни на секунду не усомнилась в том, что этот гость пришел к ней. Она вспомнила о пистолете, торчавшем за поясом джинсов, но слишком презирала свой кошмар. Лицо и фигура гостя были неразличимы – он оставался просто темным пятном с рваным контуром, испускавшим смрад недельного трупа.
Она прошла мимо, направляясь по западному коридору к двери своего номера. Ее нагнала волна тяжелого воздуха, и две влажные ладони легли на плечи. Даже после этого она не испугалась, хотела схватить рукоять пистолета, но чужая рука опередила ее, стремительно скользнув под рубашку, и отбросила «стар» в сторону. Рука вернулась на ее живот, распластавшись по нему ледяной лягушкой, и пальцы проникли под джинсы…
Ирина дернулась, но рука тут же сдавила ее шею обручем из гниющей плоти, а вторая ладонь накрыла лицо. Савелова почти сразу потеряла сознание, и может быть, это спасло ее от удушья.
Она пришла в себя в кабине лифта. Электрический свет был беспощадно ярким. На дубовых панелях расплескалась тень – неузнаваемая тень стоявшего на коленях существа. Ира почувствовала чей-то язык у себя в паху. Длинный, липкий и одновременно шершавый. При каждом движении от него отслаивались кусочки плоти.
Она подняла голову и увидела подрагивающий комок черных волос у себя на животе и зелено-лиловые вздутые пальцы, раздвинувшие ее бедра. Джинсы были отброшены в сторону, а рубашка разорвана так, что не осталось ни одной целой пуговицы.
«Я тварь. Я грязная, извращенная тварь…» Ужас сконцентрировался где-то рядом дрожащим призраком, но не входил в нее, как будто ждал, что еще может выдержать ее замороженное сознание. Чужой язык отклеился от влагалища, и она увидела лицо утопленницы, поднимавшееся, словно восходящая дурная луна, над холмом ее живота. На этом лице были трещины, сочившиеся трупным ядом, рот разорван почти до правого уха, а из глаз сыпались черные запятые червей…
Вот оно – безумие, растворенное в сексе. Пассивная некрофилия… Все было бы не таким уж страшным, если бы не запах, от которого непроизвольно сокращались мышцы, мешая Савеловой получить последнее удовлетворение…
Рот, набитый водорослями и мелкими ракушками, приближался к ее соскам. Губы оставляли на коже следы, в которых резвились миллионы бактерий. Шатающиеся зубы покусывали ее грудь, а пальцы ритмично сжимали ягодицы, пока не избавились от мяса на фалангах, – и тогда Ирен ощутила, как в нее впиваются острые кости скелета.
Это была сладостная пытка, несмотря ни на что. Пульсирующие удары проникли внутрь; энергия отторжения превратилась в силу, с которой прижимались друг к другу мертвая и живая плоть. Ирина дрожала, сгорая в холодном пламени желания. Шершавый язык утопленницы проделывал с ней то, чего не изобрел еще ни один мужчина, а твердые костяные пальцы были ласковее и настойчивее, чем губы ее лучших любовников…
«Я живая, но мне нравится запах могилы !» Ближе, ближе Большой Взрыв, рождение кайфа и победа мертвеца. Савелова ощущала себя спаривающимся могильным зверем, бескрылым фениксом-самкой, в которую вливалась вместе с лесбийским ядом вожделенная влага бессмертия. Искры льда на коже и статическое электричество эрогенных зон – все это зажгло полярное сияние в кристалле ее воображения.
Как метеорный дождь, приближался убийственный оргазм. Она стонала и не могла кричать, потому что указательный и средний пальцы утопленницы были уже у нее во рту, ласкали небо и язык, трепетали там раздвоенным фаллосом и возвращали в глотку неродившийся крик…
Внезапно слева открылся глубокий провал. Из него появился осквернитель могил. Мужчина! Конечно – кто же еще это мог быть?! Представитель грязного племени самцов, размахивающих своими инструментами насилия…
Ах, эти хищники, пожирающие нежность… Она еще помнила их руки, удерживавшие под водой ее голову. Она помнила, как глотала мокрую смерть вместо воздуха, и как взорвалось сердце, пока сзади в ней извергался мужской вулкан. Она пришла, чтобы мстить этим тварям!! Месть – какое сладкое и вкусное слово…
Вдруг она засмеялась. Этот кретин стрелял в ее подругу, как будто пули могли сделать утопленницу более мертвой! Свинцовые отливки разорвали покойницу на куски. Ураган отбросов пронесся над Ириной и врезался в стенку кабины. Выстрелы прозвучали, как грохот далекого грома…
Очень медленно она приходила в себя под быстро твердеющей горой изуродованного тела. Чья-то оторванная голова откатилась в сторону. Ира дернулась и застонала. Какие-то цепи заново замкнулись в закопченной электрической машинке ее мозга. По темным туннелям помчался свет.
Запах вползал в ноздри. Запах, который присутствовал все время, но теперь к ней возвращалось нормальное человеческое восприятие. Макс наклонился над девушкой, и ей показалось, что это его рука проникла в ее глотку, протиснулась по пищеводу, безжалостно зацепила ногтями желудок и потянула наружу вместе с наполовину переваренной пищей…
Она пережила сильнейшее унижение – голая, испачканная собственной влагой и слизью трупа, – пока прибежавшие на звуки выстрелов Клейн и Девятаев пялились на нее. Даже Макс скривил свою породистую рожу, когда вытаскивал ее за руку из кабины.
Было бледное раннее утро, и весь мир, в котором живые плясали на костях умерших, с ужасом и омерзением взирал на оскверненную женщину…
ebooksa