После папиного крика процессия пошла вприпрыжку, а затем бросилась бегом!
— Мистер Электрико! — догадался Уилл.
Они несут его к карусели!
Процессия исчезла.
Ее заслонял балаган.
— Бежим кругом, туда! — Уилл потащил за собой отца.
Орган наигрывал что-то нежное, прелестное. Увлекая и маня Джима.
А когда принесут мистера Электрико?
Музыка заиграет наоборот, и карусель закрутится наоборот, чтобы скинуть его жесткую как крылья жука кожу, омолодить его, убрать годы!
Тут Уилл споткнулся и упал. Папа помог ему подняться.
А потом…
Впереди послышались человеческие голоса, затем раздалось что-то похожее на плач, тявканье и завыванье, точно
— Джим! Они схватили Джима!
— Нет… — со странной интонацией прошептал Чарльз Хэлоуэй. — Может быть… Джим… или мы… схватили их…
Они подошли к последнему балагану.
Ветер бросил пыль им в лицо.
Уилл загородился рукой и зажал нос. Пыль была древней пряностью, золой кленовых листьев, оседавшей на землю. Образуясь в тени балагана, она просачивалась через брезент.
Чарльз Хэлоуэй чихнул. Странные фигуры подпрыгнули и стремительно побежали прочь, бросив что-то, что они несли.
Этим что-то был опрокинутый электрический стул с ремнями, свисавшими с деревянных подлокотников и подножек, и увенчанный металлическим колпаком, болтавшимся на подголовнике спинки.
— Но, — сказал Уилл, — где же мистер Электрико! Я думаю, что… мистер Кугер!?