— Чаттертон!
— Не пытайтесь удержать меня!
Чаттертон побежал. И вдруг громко вскрикнул.
Все подняли глаза — и тоже не удержались от крика.
— Он там, — сказал Дрисколл.
Чаттертон был уже высоко в небе.
Ночь опустилась незаметно, словно закрылся чей-то большой ласковый глаз. Оцепеневший от изумления Чаттертон лежал на склоне холма. Остальные сидели вокруг, усталые, но веселые. Он не желал смотреть на них, не желал смотреть на небо. Внутренне сжавшись, он хотел лишь одного — ощущать твердую землю, ощущать свои руки, ноги, все свое тело.
— Это было изумительно! — сказал астронавт, которого звали Кестлер.
Все они успели полетать, словно скворцы, орлы, воробьи, и были счастливы.
— Эй, Чаттертон, придите в себя и признайтесь: вам понравилось? — спросил Кестлер.
— Этого не может быть! — Чаттертон крепко зажмурился. — О н а не могла сделать это. То есть могла, но только при одном условии — если воздух здесь живой. Он словно зажал меня в кулаке и поднял вверх. А сейчас, в любую минуту, он может убить всех нас. Он Живой!
— Отлично, — согласился Кестлер. — Допустим, что он живой. А у всего живого должна быть какая-то цель. Так вот, может быть, цель этой планеты как раз и состоит в том, чтобы сделать нас счастливыми!
Словно в подтверждение его слов, к ним подлетел Дрисколл, держа в каждой руке по фляге.
— Я нашел ручей с вкусной, чистой водой. Попробуйте!
Форестер взял флягу и поднес ее Чаттертону, предлагая выпить глоток, но Чаттертон покачал головой и отшатнулся. Он закрыл лицо руками.
— Это кровь здешней планеты. Живая кровь. Выпейте ее, и вместе с ней вы впустите в себя этот мир. Вы будете видеть его глазами, слышать его ушами. Нет, нет, благодарю.
Форестер пожал плечами и отхлебнул из фляжки.
— Вино! — воскликнул он.
— Не может быть!
— Это вино. Понюхайте его, попробуйте. Отличное белое вино.