На следующий день мистер Ховард уволился из школы.
— Но почему? — спрашивали его коллеги.
Он не отвечал, и только мрачный огонек вспыхивал у него в глазах. Он думал, что, если скажет правду, они решат, что он совсем свихнулся.
Мистер Ховард уехал из Мэдисон-сити и поселился неподалеку, в маленьком городке Грин-бэй.
Семь лет он жил, зарабатывая рассказами, которые охотно печатали местные журналы.
Он так и не женился. У всех его знакомых женщин было нечто общее — желание иметь детей.
На восьмой год его уединенной жизни, осенью, заболел один приятель мистера Ховарда, учитель. Заменить его было некем, и мистера Ховарда уговорили взять его класс.
Речь шла о замещении на несколько недель, и, скрепя сердце, он согласился.
Хмурым сентябрьским утром он пришел в школу.
— Иногда мне кажется, — сказал мистер Ховард, — что дети — это захватчики, явившиеся из другого мира.
Он остановился, и его взгляд испытующе заскользил цо лицам маленьких слушателей. Одну руку он заложил за спину, а другая, как юркий зверек, перебегала от лацкана пиджака к роговой оправе очков.
— Иногда, — продолжал он, глядя на Уильяма Арнольда, Россела Новеля, Дональда Боуэра и Чарли Хэнкупа, — иногда мне кажется, что дети — это чудовища, которых дьявол вышвыривает из преисподней, потому что не может совладать с ними. И я твердо верю, что все должно быть сделано для того, чтобы исправить их грубые примитивные мозги.
Большая часть его слов, влетавших в мытые-перемытые уши Арнольда, Новеля, Боуэра и компании, оставалась непонятой. Но тон был устрашающим — все уставились на мистера Ховарда.
— Вы принадлежите к совершенно другой расе. Отсюда ваши интересы, ваши принципы, ваше непослушание, — продолжал свою вступительную речь мистер Ховард. — Вы не люди, вы — дети. И пока вы не станете взрослыми, у вас не должно быть никаких прав и привилегий.
Он сделал паузу и опустился на мягкий стул, стоявший у вытертого до блеска учительского стола.
— Вы, кажется, живете в мире фантазий, — сказал он, мрачно усмехнувшись. — Чтобы никаких фантазий у меня в классе! Вы у меня поймете, что, когда получаешь линейкой по рукам, это не фантазия, не волшебная сказка и не рождественский подарок! — Он фыркнул, довольный своей шуткой. — Ну, напугал я вас? То-то! Вы этого заслуживаете. Я хочу, чтобы вы не забывали, где находитесь. И запомните — я вас не боюсь. Я вас не боюсь!
Он, довольный, откинулся на спинку стула. Взгляды мальчиков были прикованы к нему.
— Эй! А вы о чем там шепчетесь? О черной магии?
Одна девочка подняла руку:
— А что такое «черная магия»?