— Эй, мистер Коберман!
Размеренное дыхание эхом отлетало от бесцветных стен.
— Мистер Коберман, эй!
Дуглас подошел ближе, ухнул об пол шар от гольфа. Закричал. Опять никакого ответа.
— Мистер Коберман!
Дуглас склонился над мистером Коберманом и прямо у него перед носом принялся играть на зубцах серебряной вилки.
Тут мистер Коберман тяжко застонал, задергался в судорогах.
Отозвался-таки! Отлично! Замечательно!
Дуглас достал из кармана осколок синего стекла. Посмотрел сквозь него и очутился в синей комнате, в мире синевы, который был совсем непохож на знакомый ему мир. Так же, как был непохож и красный мир. Синяя мебель, синяя кровать, синие стены и потолок, синяя столовая утварь из дерева на крышке секретера и мрачное синее лицо мистера Кобермана, синие руки, синяя грудная клетка ровно дышит, то поднимается, то опускается. А…
В широко раскрытых глазах мистера Кобермана зияла хищная тьма.
Дуглас отпрянул. Оторвал от глаз синее стеклышко.
Глаза у мистера Кобермана закрыты.
Посмотришь сквозь синее стекло — глаза открыты. Уберешь стекло — закрыты. Посмотришь опять сквозь стекло — снова открыты. Уберешь — закрыты. Вот это да! Дуглас экспериментировал с дрожью в коленках. Через синее стеклышко Дугласу казалось, что из-под опущенных век мистер Коберман пожирает его своими кровожадными глазищами. Без синего же стекла веки мистера Кобермана были плотно смежены.
А вот туловище мистера Кобермана…
Его ночная сорочка растворилась. Тут все дело было в синем стекле. Или, может, в самой одежде, или в том, что она была надета н а мистера Кобермана. Дуглас вскрикнул.
Сквозь стенки желудка мистера Кобермана было видно, что там у него внутри!
Внутри он был весь сплошной. Или почти весь, потому что, приглядевшись, можно было разобрать очертания каких-то странных фигур.
Ошеломленный, Дуглас простоял в раздумье минут пять, на ум пришли синие, красные, желтые миры, которые существовали бок о бок, подобно разноцветным стеклам, окаймлявшим большое белое прозрачное стекло на лестничной площадке. Цветные стекла, бок о бок, разные миры. Так вот почему он разбил окно.
— Мистер Коберман, просыпайтесь!
Молчание.