Он кивнул головой.
— Лет десять назад. В этом году никто из детей не тонул. Начиная с 1933 года здесь утонуло двенадцать детей, но мы всех находили через несколько часов. Я помню, что всех, кроме одного. Это тело находилось в воде, стало быть, десять лет. Не очень приятное зрелище.
Я смотрел на серый мешок в его руках.
— Откройте его, — сказал я.
Не знаю, почему я так сказал. Ветер завыл еще сильнее.
Он переложил мешок в другую руку.
— Скорее откройте его! — закричал я.
— Лучше не надо, — сказал он. Наверное, потом он увидел мое лицо. — Она была совсем малышка.
Он чуть приоткрыл мешок. Этого было достаточно.
Пляж опустел. Оставались только небо, ветер, вода и наступающая унылая осень. Я опять взглянул туда, на нее.
Я что-то повторял снова и снова. Какое-то имя. Спасатель посмотрел на меня.
— Где вы нашли ее? — спросил я.
— Дальше по берегу, вон там на мелководье. Как долго все это тянулось для нее.
Я покачал головой.
— Да, да, боже мой.
Я подумал о том, что люди растут; я вырос, но она не изменилась — она все еще маленькая, все еще юная. Смерть не дает вырасти или измениться. У нее все еще золотистые волосы. Она навсегда останется юной, и я всегда буду любить ее. Боже, я всегда буду любить ее.
Спасатель завязал мешок.
Через несколько секунд я понял, что иду вдоль берега. Я остановился и посмотрел вниз. «Вот здесь спасатель нашел ее», — сказал я про себя.
Тут, у самой кромки воды, стоял наполовину выстроенный замок из песка, точно такой же, какие я, бывало, строил с Тэлли — половину она, половину я.
Я смотрел на него. Я опустился на колени и увидел следы маленьких ног, идущих из озера и снова уходящих в него навсегда.