— Он тут.
— Нет его там. Видишь серебряный флорентийский ящик для сигар?
— Вижу.
— Ничего ты не видишь. А красно-бурое кресло, на котором ты пил с папой брэнди?
— На месте.
— Ах, если бы на месте, — послышался вздох.
— Тут — не тут, видишь — не видишь! Нора, да что ты в самом деле! Неужели не надоело!
— Еще как, Чарли! Ты так и не п о ч у я л, что стряслось с Гринвудом?
Я стал озираться по сторонам, пытаясь обонянием уловить тайну дома.
— Чарли, — голос Норы доносился издалека, с порога замка. — …четыре года назад, — послышался слабый стон. — Четыре года назад… Гринвуд сгорел дотла.
Я бросился к выходу.
— ЧТО?! — вскричал я.
— Сгорел. Четыре года назад. До основания, — сказала она.
Я отошел на три шага назад, посмотрел на стены, окна.
— Нора, но вот же он, целехонький!
— Нет, Чарли, это не Гринвуд.
Я потрогал серые камни, красные кирпичи, зеленый плющ. Провел рукой по испанской резьбе на входной двери.
— Не может быть, — сказал я в ужасе.
— Может, — отозвалась Нора. — Все новое, сверху донизу. Новое, Чарли. Новое. Новехонькое.
— И д в е р ь?