— Нет повести печальнее на свете, — почти грустно продекламировал Христофоров. — Прямо по Шекспиру — все умерли.
— Не все, — произнес сыщик. — Есть еще Ваха Багаев с несколькими десятками боевиков.
— Этих возьмут перед Москвой, — сказал Владимир.
— Ага, — кивнул молодой антитерр, — чтобы судить до первой амнистии.
Кольцов не стал вступать в полемику, вышел из спальни в гостиную. Его внимание привлек лежащий на журнальном столике мобильный телефон. Сунув трубку в карман пиджака, он направился к выходу.
Только очутившись во дворе возле «Комбата» он вынул телефон и набрал московский номер Фашиста. После нескольких гудков раздался щелчок и прозвучал знакомый голос:
— Слушаю.
— Игорь Саныч, это Кольцов, — представился частный детектив.
— Глеб, живой, молодец! — обрадовался Муранов.
— Я-то, живой, только тут возникла одна проблема.
— Слушаю, — голос авторитета сразу стал серьезным.
— В Москву направляется автобус с особо опасными лицами. Компетентные органы хотят их арестовать и судить по закону; а я думаю, их надо судить по совести.
— Понял. Давай координаты лайбы.
Побеседовав с Фашистом, Глеб отключил мобильник и бросил его в ближайшую урну. Затем, открыв заднюю дверцу, поднял с пола оброненный Первым пистолет. Легкий полупластиковый «ГШ», многозарядный, надежный пистолет, недавно начавший поступать на вооружение частей спецназа.
Вынув пустую обойму, достал из подсумка мертвого боевого пловца последнюю полную обойму, вставил ее в рукоять и убрал стопор. Ствольная коробка встала на свое место, попутно загнав патрон в патронник.
Сунув пистолет за пояс брюк, Кольцов прикрыл оружие полой пиджака. Выйдя на улицу, поднял руку, останавливая такси.
— Куда? — коротко спросил водитель.
— В аэропорт, — ответил сыщик, забираясь в салон машины.
Специалист был невысокий худой мужчина в допотопном костюме и старомодных очках в роговой оправе, с гладко причесанными редкими волосами.
Он был асом в области самых щекотливых акций, хотя прозвище носил в блатной среде не особо звучное — Лях.