— Почему — я отвечу. Потому что убит смотрящий, и после его смерти пропал общак. Несколько криминальных лидеров ополчились друг на друга из-за короны смотрящего. Плюс у кого-то воровская казна, и он не спешит ее отдавать. А как лучше спрятать деньги? Устроить хаос. После того как милиция начнет репрессии (смерть знаменитого журналиста будет просто кричать о возмездии), кто-то из лидеров будет убит, кто-то сядет, а кто-то подастся в бега. Здесь уж не до казны.
— Но откуда такие бредовые предположения? — Журналист снова стал приходить в себя.
Кольцов швырнул на стол перед ним несколько фотографий, на которых были запечатлены Дьякон, Железяка и их братки.
— «Сороковины» Бармалея, — пришлось пояснить ему. — Это те самые лидеры местного преступного сообщества. Откуда я знаю? Только благодаря твоей разоблачительной статье, что частный детектив Кольцов злой, плохой и беспринципный. Это оказалось для моего бизнеса лучшей рекламой. И меня наняли для поиска убийцы Бармалея. Порывшись десять дней во всем этом дерьме, я уже неплохо разбираюсь в местной обстановке. Да и следы убийцы тоже нащупал, теперь, как говорится, дело техники и времени.
— А мне что делать? — В голосе Сафина еще теплилась надежда.
— Тебе лучше всего потихоньку навострить отсюда лыжи, — посоветовал Глеб. — Никому ничего не говори, заберись на пару недель в Подмосковье. Потом позвони в мой офис. Если я уже в Москве, то все закончилось, ну, а если нет... тогда действуй по обстановке. Да, свои командировочные документы на всякий случай оставь мне.
Сафин молча извлек из нагрудного кармана джинсовой рубашки журналистское удостоверение и запаянный в пластик пропуск в мэрию. Когда сыщик спрятал документы в карман своего пиджака, он неожиданно спросил, глядя на разложенные фотографии:
— А как же я, как же мое журналистское расследование?
— Хорошо, — немного подумав, ответил Кольцов, собирая фотографии: не время им еще выходить в свет. — Когда все будет закончено, я тебе дам информацию по убийству Бармалея. Естественно, в том виде, в каком мне позволит заказчик.
— Это только слова, — обиженно буркнул Сафин, глядя вслед фотографиям, исчезнувшим под пиджаком.
— Значит, так, милый мой. — Глеб встал с кресла. — Особой любви мы друг к другу не испытываем. Более того, пить с тобой водку никогда не сяду. Но если я пообещал материалы для статьи, ты их получишь.
— Как же я с тобой рассчитаюсь?
— Ничего, когда-нибудь отработаешь.
Через два часа, выскользнув из гостиницы через служебный ход (и таким образом оставив своих топтунов с носом), Кольцов направился на Приморский бульвар, где Фашист назначил ему встречу.
Глеб должен был признать: место для рандеву было выбрано — лучше не придумаешь. В течение месяца газеты и телевидение талдычили о новом российском фрегате, проходящем ходовые испытания. Потом в прессе прошло сообщение, что новейший суперкорабль обогнет Европу и перейдет из Балтийского в Черное море, таким образом завершив цикл испытаний. В то же время несколько экспертов (в особенности местных) шепотом утверждали, что это никакие не ходовые испытания, а просто усиление Черноморской военно-морской группировки. Как бы то ни было, но сегодняшний день был знаменательным, полгорода собралось на Приморском бульваре встречать фрегат «Забияку».
На бульвар Кольцов успел вовремя. Из-за горизонта появилось неясное серое пятно" которое с каждой секундой росло и обретало конкретные очертания. Через десять минут можно было разглядеть острый, как у хищника, нос, орудийную башню на носу. Пирамидальной формы угловатая надстройка (и неудивительно, корабль строился с учетом технологии «стелс»), Притопленные к надстройке пусковые установки крылатых ракет, над которыми, подобно куполам, в небе отчетливо виднелись башни зенитных пушек с задранными стволами. Широкая кормовая палуба была непривычно пустынной. За кормой белым шлейфом тянулся водяной бурун.
Дойдя до портового маяка, фрегат лихо, подобно моторному катеру, совершил разворот и, погасив скорость, медленно вошел в порт. На реях «Забияки» взвились разноцветные треугольники сигнальных вымпелов.
С высоты набережной были отчетливо видны несколько флотских офицеров, замерших на капитанском мостике. Их белые кители и фуражки четко оттенялись на сером фоне боевой раскраски фрегата.
Не удержавшись, Глеб взял у стоявшего рядом мальчугана большой полевой бинокль, который тот притащил на бульвар, чтобы рассмотреть боевой корабль в деталях и на всю жизнь запечатлеть это событие в своей памяти.
Мощная оптика приблизила к Глебу лица командования корабля. Стройный, подтянутый капитан первого ранга, видимо, командир, рядом рулевой, немолодой мичман. С правой стороны от командира молодой капитан-лейтенант, штурман. За ним выстроились еще пятеро офицеров.
ebooksa