— Трогай, — негромко сказал Глеб главному оператору, который заодно исполнял роль водителя.
— И обязательно включи сирену и мигалки, помчимся с ветерком, — развязно крикнуло из салона молодое дарование.
Местом для допроса выбрали один из заброшенных павильонов «Мосфильма», там же решили и держать задержанного, пока окончательно не решится его судьба...
В дальнем углу павильона уже все было готово, установили большое кресло с высокой спинкой, напротив на массивной стальной треноге застыли в готовности профессиональная видеокамера и несколько мощных прожекторов.
Частный детектив, обняв обоих киношников за плечи, отвел в сторону, доверительно заговорив:
— Сейчас мы проведем несанкционированный допрос с применением спецсредств. Если все получится... а если нет, нам всем грозят нехилые сроки... двузначныe. И мне очень не хочется, чтобы и вы пострадали. Кроме того, над этим гадом, — Глеб качнул головой в сторону Никонова, которого усаживали в кресло Улнис и Лялькин, — есть свое криминальное начальство. И месть их будет пострашнее даже пожизненного заключения. Потому что на том свете кассационные жалобы не принимают.
Режиссер держался молодцом, а вот длинноволосый, тощий с всклокоченной бородой оператор заметно скис.
— Так что, друзья, мне бы не хотелось вас и дальше впутывать в неприятности, — наконец закончил свою речь сыщик, подталкивая киношников к выходу.
Моментально сообразив, что ему не удастся принять участие в настоящем допросе, Аполлон неожиданно заговорил с Кольцовым просящим тоном.
— Глеб, ты не забыл, что обещал мне все рассказать хотя бы в общих чертах.
— Естественно. Все, что возможно, я тебе расскажу, а потом мы вместе напишем суперсценарий. Все, как я и обещал.
— Йес, — дернул вертикально кулак Марсов на манер американских бейсболистов.
Проводив служителей искусства, Глеб поспешил к месту предстоящей съемки. Улнис уже сделал Никонову инъекцию «сыворотки правды», и Кирилл Лялькин заботливо опускал рукав его спортивной одежды, чтобы на экране полковник смотрелся более впечатляюще.
— Через три минуты лекарство начнет действовать, — сообщил Владис, взглянув на свои наручные часы. На Никонова препарат подействовал немного раньше.
— Как вы себя чувствуете, Андрей Федорович? — остановившись возле камеры, почти участливо спросил Кольцов.
— Нормально, только голова почему-то болит, — вполне внятно ответил полковник.
— А за что вы арестовали Донцова? — последовал новый вопрос.
— Было приказано, вот и арестовали. А так век бы мне этого дуболома не видеть. Воображал из себя аристократа, а сам плебей плебеем. Ничего святого, одни бабы в голове. — Препарат начал свое действие в полную силу и одурманенного полковника буквально захлестывал словесный поток, поэтому нужно было его постоянно направлять, чтобы разговор не ушел в сторону.
— А кто же приказал?
— Приказал старичок-боровичок, поймал меня на крючок. Вот поэтому и приказывает, боров старый.