– У нас нет партнеров женского пола, – донес до моего сведения господин доктор фон Дрезен.
– И это называется равноправием без дискриминации, – констатировал я.
– Что вы хотите этим сказать? – проворчал доктор Эркель.
– Я лишь указываю на тот факт, что даже женщины, сдавшие два государственных экзамена, совершенно очевидно не могут сделать карьеру в этой фирме. Как раз из-за их способности рожать детей. Если у тебя нет юридического образования и нет детей, но ты двадцать лет отдала фирме, то этого явно достаточно как раз для того, чтобы сидеть за стойкой регистрации и орать на чужих детей. Так что давайте без этих ваших баек о равноправии.
У меня получилось очень аргументированно изложить свою мысль. Но я не совсем понимал, откуда во мне взялась такая самоуверенность: то ли благодаря дыхательным упражнениям, то ли в результате расчленения Драгана. То ли потому, что моего ребенка обвиняли в якобы плохом поведении? Наверное, из-за всего разом.
Но почему я здесь, собственно? Смешно даже подумать, что трое партнеров-основателей вызвали меня из-за репродуктивных проблем фрау Брегенц, обусловленных возрастом. А вообще, мне все это уже надоело. Сегодня я уже вдыхал благожелательность мира, надышался вплоть до отрицания реальности. Я не смогу долго притворяться, что способен безоценочно воспринимать реальные ляпы моих шефов. Во всяком случае, без глумления над моей любовью к самому себе. Осознанность требует, помимо всего прочего, правдивости. Но к счастью, в пособии Йошки Брайтнера имелся совет по общению с трудными собеседниками:
Итак, я попытался дать возможность трем сидящим передо мной пижонам просто выговориться.
– Я запрещаю вам подобным образом… – начал было господин доктор фон Дрезен.
– Вы вообще ничего здесь не запрещаете!
Я решил, что дал им достаточно времени, чтобы выговориться. В тот момент мне стало ясно, что речь идет вовсе не о фрау Брегенц. Речь шла исключительно о Драгане. Доходном «паршивом» клиенте. Они понятия не имели, что он сделал в действительности. И понятия не имели, где он сейчас находится. И то и другое внушало господам страх. Они боялись, что сейчас на фирму обрушится целая лавина мафиозного дерьма. И чтобы мотивировать меня направить все это дерьмо в нужное русло, для начала нужно было поставить меня на место. С моим-то чувством долга я бы после нагоняя от угрызений совести принялся за дело и еще был бы благодарен за то, что таким образом смогу загладить свое «отвратительное поведение».
Ого. Трех секунд осознанного слушания хватило, чтобы понять, чего в действительности хотят от меня мои оппоненты. Они хотят моими руками вытаскивать угли из костра, в котором горел Драган. Да пожалуйста. Хотят – получат. Но не так, как планировали. С незнакомой мне до сих пор ясностью я принялся внушать своим шефам страх перед неизвестной для них ситуацией.
– Вам не нравится, что моя дочка испачкала конференц-зал маркерами? Послушайте меня. – Я указал на титульную страницу бульварной газеты. – Этот клиент вашей адвокатской фирмы вчера ночью испачкал всю парковку кровью, пеплом, осколками гранаты и залил ее детскими слезами. И это для вас не так важно, как эмоциональное состояние недостойно состарившейся секретарши? На грязи, которую творят подобные типы, мы зарабатываем все наши деньги. Вы – значительно больше меня. И вот сейчас вы серьезно хотите обратиться ко мне с этой политкорректной белибердой?
Вот так осознанно поворачивают копье, которым пронзили врага.
– Если у вас с этим проблемы, вы в любой момент можете уйти.
– Возможно, проблемы будут у господина Серговича, если я уйду.
А вот так копьем наносят удар.
– К вашему клиенту мы еще вернемся.
– К моему клиенту? Да я тут даже не партнер. Я веду этого господина исключительно в ваших интересах. Ваши имена стоят на каждом письме и на каждом счете. На ваши реквизиты поступают все оплаченные счета. Вы зарабатываете миллионы отмыванием денег этого презираемого всеми мафиози. Из вашей фирмы исходят все сомнительные схемы уклонения от налогов на доходы с наркотиков и проституции. И сейчас вы хотите объяснить мне, что такое стиль и хорошие манеры? Если бы в газетах знали, сколько денег вы заработали на этом психопате, то считали бы сексуальную дискриминацию пыльной канцелярской вешалки наименьшей из ваших проблем.
– Прессу не вмешивайте, пожалуйста, в это дело. Вы связаны адвокатской тайной, – констатировал деловито господин доктор Даннвиц.
ebooksa