– Если его застрелили из-за того, что он собирался сдать Тони, то это значит, что Тони знал о содержании его звонка мне. Я хоть и подозревал, что меня прослушивают, но все же думал, что это делает полиция.
Саша напрягся. Было видно, как он складывает один плюс один.
– А если у Тони есть информатор в полиции? Так он узнал о содержании вашего разговора, и у него сложилась общая картинка, – подытожил он наконец.
Я кивнул:
– Вполне возможно. И тогда, вероятно, меня ждала бы та же участь, если бы я встретился с Муратом. Я не нужен Тони, и он, должно быть, опасается – вдруг я узнаю, что Драган имеет на него зуб.
Саша с беспокойством посмотрел на меня.
– Приставить к тебе для охраны ребят Вальтера? – спросил он.
Вальтер у Драгана был офицером, отвечающим за торговлю оружием. Его легальным прикрытием являлась охранная фирма. Мальчики и девочки Драгана были очень полезны, когда речь заходила об охране. Однако круглосуточная охрана в данный момент – это было последнее, в чем я нуждался.
– Пока не надо, – сказал я быстро. – Я… я подожду разговора с Борисом. К тому же мне еще нужно обсудить все, что ты мне рассказал, с Драганом. Я дам тебе знать о его решении.
Повисла небольшая пауза. Причиной этому послужило в первую очередь то, что после всех этих тем о предательстве, убийстве и мести я не знал, как начать разговор о детском саде.
Саша снял с меня эту проблему.
– Ну а какие указания дал Драган? – спросил он.
Я постарался не выдать своего волнения, когда предъявлял Саше приготовленную со вчерашнего дня бульварную газету. Она была вся испещрена обведенными словами, связанными между собой. А еще на ней красовался отпечаток большого пальца Драгана.
Саша начал расшифровывать это произведение искусства:
– «Планы на бордель изменились. Подчиняем себе родительскую инициативную группу. Создаем не публичный дом, а детский сад. В течение этой недели. Дальнейшие указания через адвоката». – Саша ошарашенно посмотрел на меня: – Я что, огрел Драгана по голове крышкой багажника? Что это значит?
Шум на детской площадке, казалось, резко прекратился. У меня было такое чувство, будто все дети вдруг посмотрели на меня и задали тот же вопрос. А матери этих детей возмущенно глядели на меня: почему я не отвечаю их детям? Даже птицы умолкли и напряженно ждали ответа. Но больше всех его ждал Саша, и пустыми отговорками от него не отделаешься.
Передача детского сада в ведение организованной преступности – безусловно, отличная возможность для отца, который трудится на эту организованную преступность и хочет, чтобы его дочка получила хороший уход. Однако это отнюдь не решало проблему того, как реагировать на угрозу бандитской войны, разгорающейся вокруг босса этой организованной преступности, залегшего на дно и объявленного в розыск.
Короче: меня охватило чувство неуверенности. Действительно ли я смогу в этом пункте объединить работу и личную жизнь?
Итак, мысленно я покинул детскую площадку. Я представил, что сижу рядом с Эмили на причале у дома на озере. Тепло деревянных досок перетекает в мое тело и расслабляет мышцы. Звук разбивающихся о брусья волн успокаивает нервы. Блики солнца на воде щекочут мое зрение.