— Значит, сейчас узнаешь, если захочешь, — ответила Марина и пошла за мной.
На полигоне стоял вертолет с выключенным двигателем. Я сел на место рядом с пилотом и надел наушники с микрофоном, Марина залезла в пассажирский отсек, рядом с ней сел Стас. Карев пришел позже. Он оставался в ангаре переустанавливать коды и пароли. Вернулся и сразу взлетел. Ощущения в спасательном вертолете не такие, как в боевом. Боевой быстрее и маневренней. Этот гудит и летит медленно. Заметно, что Эммик скучает.
— Скучаешь по боевым вылетам? — спросил его.
— Иногда да. Но понимаю, что у меня семья. Мне теперь не до боев. Мирное у меня теперь небо. А ты, я смотрю, все не успокоишься?
— Еще нет. Еще не все долги раздал и не по всем счетам расплатился.
— Понятно. Что дальше делать будешь?
— Искать звенья и складывать в цепь. Придется попросить помощи у бывшей Конторы.
— Мы же с ней порвали.
— Мы, может, и порвали, а она с нами нет. С некоторыми ее представителями я связь сохранил.
— Вон с тем представителем? — он показал назад.
— С ним. Слушай, если я тебя попрошу о помощи, ты откажешь или нет?
— Смотря о какой помощи.
— О боевой поддержке.
— Нет. Здесь вынужден отказать.
— А жаль. Но я тебя понимаю и не обижаюсь.
Вертолет стал подлетать к знакомой площадке. Внизу я увидел две машины. Одна Танина, вторая Юрина. Эх, похоже, разговора не избежать. Эммик посадил вертолет, мы с Мариной вышли, а вертолет взлетел и улетел. Значит, Стас решил себя «не светить». Увидел, кого нужно, и хватит. Я пошел, немного качаясь, к Тане, Марина пошла к Юре. Юра с Мариной подошли к нам с Таней раньше, чем мы начали говорить.
— Рад твоему возвращению к жизни, — начал Юра. — Я не сомневался в тебе.
— Я в себе тоже не сомневался. Где теперь Фельдмана искать?
— В следственном изоляторе. Здесь, в Нижнереченске.
— Чего?