Магия Наяд

Но так же это пророчество можно отнести и к событиям 987-го года, тогда на свободу вырвались древние духи, и простая девушка-пастушка единственная осталась в живых на поле в день освобождения духов. И именно она через 15 лет снова заточила духов, так как магию черпала из земли. В последствии она основала первую магическую школу, которая к настоящему моменту разрушена до основания и отстройке не подлежит.

Есть также возможность неверного перевода пророчества, так как оно было сделано на теперь мертвом языке.

«Ничего себе! Пророчество! Да оно мне смерть предрекает! Хотя это раздел сомнительных пророчеств, из них еще ни одно не сбылось полностью, быть может, и это просто выдумка, а то… Великая магия и первоисточник, о чем я только думаю? Завтра матч, а я книжки читаю!», — лихорадочно размышляла Алекса.

Тут люк распахнулся, и в комнату влетела Магма.

— Ну, что все читаешь? Не надоело еще учиться? Завтра же матч! Какие уроки? — поинтересовалась она.

— Вот именно матч! Это катастрофа! — воскликнула Алекса, закрывая книгу и убирая подальше.

— Да ты что. Это еще не катастрофа, вот если тебя завтра собьет Фрик, вот это будет катастрофа, а так нет, — усмехаясь, уселась на диван Магма.

— Спасибо, Магма, ты умеешь утешить, — недовольно сказал Алекса.

— Всегда пожалуйста! — пробасила Магма.

— Что у тебя с голосом? — удивленно спросила Алекса.

— А, неудачный эксперимент, сейчас пройдет.

Голос Магмы и обыкновенно был довольно низки, и при желании она могла легко подстроиться под разговор парней, и никто и не поймет, что говорит девушка, но сегодня у нее был просто бас.

— И зачем я только пошла на этот отбор, сидела бы себе спокойненько тут и занималась…

— Всякими бредовыми штучками, — закончила за нее Магма, голос у нее начал ломаться. — Нардаэ — это жизнь, она не даст тебе окончательно осветлиться!

— А кто сказал, что я этого хочу?

— Быть светлым скучно, и ты это понимаешь. Так зачем терять отдушину веселья, если можно все совмещать, — ни на секунду не задумываясь, ответила Магма.

В глубине Алекса понимала, что Магма права, но просто не могла это признать, и продолжала отпираться.

— Тьма прельщает свободой, а свет состраданием!

— Сострадание — это жалость, а она никому не нужна. А свобода — она полная и ни чем не ограниченная, — снова настаивала Магма.

— Нет, и ты сама это знаешь. Свет дает право на ошибку, а тьма нет, свет оберегает каждого, а тьма лишь разрушает душу слабых, для того, чтобы питать сильных. Да и свобода эта относительна!